Около восьми часов, как только уезжала бригада, я могла заняться ужином, который мы съедали всей семьей за большим столом на улице. Затем я должна была проследить за туалетом детей, уложить их в постель и приготовить одежду на следующий день. После такого переполненного делами дня я элементарно уставала. Еще часок или около того могла оставаться с открытыми глазами, но потом просто падала от усталости и моментально засыпала.
И все это — не имея возможности поговорить с Эриком о чем-либо таком, что меня волновало. В плотном расписании не было предусмотрено ни минуты покоя: едва открыв утром глаза, я уже оказывалась в поезде, бешено мчащемся вперед.
Покой я находила только здесь, у озера. Единственный час утром и иногда полчасика вечером, которые были мне совершенно необходимы, чтобы прийти в себя. Я принадлежала себе самой и пользовалась этими моментами без малейшего чувства вины, потому что знала: без них я просто развалюсь, причем очень быстро.
Я не смогла заставить себя читать. Положила книгу рядом и улеглась на спину. Глубоко дыша, раскинув руки. Волны сладкого запаха трав и цветов вокруг. Я смотрела на белые шлейфы самолетов в небе высоко над собой. На птиц, беззвучно паривших ниже, на облака самых разных очертаний, в которых я постоянно угадывала новые фигуры.
Иногда люди говорят, что ко всему быстро привыкаешь и в какой-то момент перестаешь замечать красоту вокруг себя.
Это точно не про меня.
Я не переставала каждый день удивляться тому, что живу здесь, за тысячу километров от «дома», и что эта непостижимо, головокружительно прекрасная природа вокруг — наш сад. Может статься, когда-нибудь и я начну ко всему привыкать. Но еще нескоро.
Я широко взмахнула руками, как бабочка крыльями. Так я делала раньше, на пляже, когда была еще ребенком и считала такие движения позволительными. Улыбнулась, и улыбка осталась у меня на лице. Какое блаженство — медленно провести руками рядом с собой и почувствовать, как мягкие травинки щекочут кожу! Я закрыла глаза.
Некоторые думают, что присутствие постороннего человека можно почувствовать. Его уловит орган, не имеющий ничего общего со зрением, слухом или обонянием. Этот совершенно иррациональный и пока неизвестный умникам от анатомии орган сигнализирует о приближении другого человека и предупреждает, если кто-то за тобой наблюдает. В трамвае, или если ты одна дома, или на улице. Повсюду.
Ученые исследовали этот феномен и в своей бесконечной мудрости сделали вывод, что такого не может быть.
Я открыла глаза. Приподнялась немного, еще не веря, сомневаясь в себе самой.
Рядом стоял Мишель. Руки в карманах заношенных тренировочных штанов, над которыми снова виднелся край серых боксерских трусов. А над всем этим — ни футболки, ни майки. Только кожа. Казалось, что он уже успел постоять так некоторое время и даже не давал себе труда это скрыть. Довольная улыбка постепенно сходила с моего лица. Мишель пожирал меня глазами.
— Красиво здесь, — сказал он.
— А… да, — других звуков у меня не нашлось.
Потом он сказал еще что-то, так тихо, что я не разобрала. Мне показалось: «И ты тоже. Ты тоже красивая», но я не была уверена и не хотела переспрашивать, потому что и так уже смутилась. Мне было неловко, что чужой человек увидел меня в очень интимный момент расслабленности, в один из тех моментов, о которых даже Эрик не знал, что я их себе позволяю.
В ту же секунду Мишель повернулся и пошел обратно, вверх по холму, по направлению к нашему дому. Гибкий, легкий. Он не попрощался и вообще больше не сказал ни слова. Я смотрела на него до тех пор, пока он не скрылся за холмом.