Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Я не верила в то, что у Вандама нет денег. Тут какой-то подвох.
— Но… — начала я, — на Петера работают сорок человек. Он всегда говорит, что дел хватает. Как же он расплачивается с работниками и на что покупает технику и инструменты?
— Говорит, что берет себе только проценты от почасовой оплаты бригады. Страховка и налог на зарплату съедают много денег. То, что остается, он забирает себе, но это все. Он вкалывает вместе с парнями не от хорошей жизни. И кстати, Симона, возвращение вечером домой вовсе не означает конец рабочего дня.
Я начала нервничать. Эрик, казалось, этого не замечал.
— На мой взгляд, у Петера отличный план.
— Даже так?
— Да. В последнее время я очень многое узнал о строительстве, но это нельзя сравнить с тем, что знает Петер. У него опыт, техника, контакты с поставщиками, которые продают ему материалы дешевле, недорогая рабочая сила. То есть идея совместной работы, по-моему, не так уж плоха.
Наверное, Эрик все-таки заметил, что я обеспокоена, потому что быстро добавил:
— Нам не нужно думать об этом сейчас. Сначала мы закончим свой собственный ремонт, а там видно будет.
Между тем я была уверена, что он уже согласился. Все в его поведении говорило об этом. Я рассердилась. Рассердилась и вместе с тем испугалась.
Покачала головой:
— Эрик, я против. Я просто не хочу, чтобы у вас было совместное дело.
Он ласково погладил мою руку.
— Послушай, Симона. Это отличный план. Петер позаботится о людях — о рабочей силе, скажем так. У него есть земля, готовы чертежи, имеется разрешение на застройку. Нам придется всего лишь оплатить строительство, а в обмен на это мы получим половину доходов от аренды и через десять лет половину от продажи домиков. Речь идет о сумме от двадцати четырех до тридцати тысяч евро в год прибыли от аренды, а через десять лет мы будем ежегодно получать семьдесят пять тысяч или даже больше чистого дохода. Думаю, упустить такой шанс было бы глупо. Это большие деньги, Симона, на самом деле большие. Единственное, что мы должны сделать, — вложить в это дело примерно двести тысяч, чтобы началось строительство.
Он принял решение. На это указывало все — поведение Эрика, тон разговора. Я была в шоке. Как он мог решиться на такой важный, серьезный шаг, не посоветовавшись со мной?!
Внутри у меня все заледенело. Голос пропал. Я еле-еле проскрипела:
— Эрик, у нас нет такой суммы. Того, чем мы располагаем, не хватит. Придется занимать. И тогда у нас вообще не останется денег на жизнь. Даже на черный день ничего не будет. Одни долги.
Мне стоило большого труда не разреветься. Дыхание срывалось. Я дрожала. Это был кошмар, просто кошмар! Мой муж между тем оставался совершенно невозмутимым.
— Поэтому я и хотел заняться этим только тогда, когда реконструкция будет закончена и мы откроем свою гостиницу, — попытался успокоить меня Эрик. — У нас появятся доходы. Если начать постройку, скажем, в мае, первые домики будут готовы уже осенью. Тогда же можно будет захватить конец сезона. Я могу сделать сайт и выставить на нем предложения как по частной гостинице, так и по дачным домикам. Зимой Петер планировал сдать их в аренду своим ребятам, Луи например. Он говорил, что больше не желает мерзнуть в караване. Доход будет не таким большим, около двухсот евро в месяц, но это все-таки лучше, чем ничего. Честно говоря, мне идея Петера кажется просто блестящей.
Я молча смотрела на мужа. Что, черт подери, я могла ему ответить? Я не верила, что все будет именно так, как Петер обрисовал Эрику. Я не могла этому верить. Только не с Петером Вандамом. Он уже держит на коротком поводке меня, но речь шла о двухстах пятидесяти евро в неделю. Эти деньги мы еще могли позволить себе потерять, хотя, видит Бог, я нашла бы им лучшее применение. Но если проекту, о котором говорит Эрик, будет дан ход, через полгода мы останемся без единого евро. Я была в этом абсолютно уверена. Эта крыса заберет у нас все сбережения и даже больше, потому что Эрик, ради воплощения в жизнь радужной картины, нарисованной ему Петером, готов залезть в долги.
Эрик не знал того Вандама, которого знала я. И Петер очень хорошо понимал, что я никогда не расскажу мужу того, что мне о нем известно. Этот человек был еще опаснее, чем я могла предположить.
— Почему ты молчишь?
Я посмотрела на Эрика. Глубоко вздохнула. Еще раз. Дрожь не проходила.
— Эрик, я… я не готова к этому. Конечно, я понимаю, что мы могли бы неплохо заработать, но я не доверяю Петеру.