– Ты психопатка! – Орала она, чуть ли не тряся меня за плечи. – Разве можно так коверкать себе жизнь, раздавая тумаки направо и налево! Я еще посмотрю, что за быдло будет у тебя муж!
Ой, мама… Замуж я выйду еще не скоро, это точно. Особенно после того, как у родителей обострились отношения.
В восемнадцать я хотела уже съехать с квартиры. К сожалению, не позволили финансы. Единственное, что я поимела со своего совершеннолетия, так это официальную возможность шляться где угодно и не отчитываться перед родителями, почему после окончания утренних занятий я открываю дверь квартиры только во втором часу ночи. Бьюсь об заклад, маман уверена, что я мужиков меняю каждый день. Интересно, как она прореагирует, если узнает, что я еще до сих пор девственница? Хмм… Приколоться, что ли? Новогодний подарочек… «Здравствуй, мама, поскольку до девятнадцати я решила твердо лишиться невинности, то не проконсультируешь ли ты меня насчет противозачаточных?». Хе-хе…
– Чтоб тебе до дома не доехать!
Вот сволочь! Проезжавший «Джип» обдал меня брызгами предновогодней грязи из подтаявшего снега и пескопасты. Новое пальто (только месяц назад купила) покрылось мелкими серыми каплями.
Остановился. Ну все, Алина Павловна, припрыгали. Готовьтесь обороняться. Сейчас оттуда вылезет очередной толстолобик и начнет гнуть пальцы. Дернуть отсюда, что ли?
– Девушка, простите, ради всего святого!
А, ну этот дешевый прием нам известен. Сначала нагадить, потом извиниться, потом пригласить прокатиться, ну и так далее… Господи, какие они убогие на фантазию…
Парнишка, кстати, на нового русского совершенно не похож. Джинсовый костюм недорогой, но хорошо сидит на ладной фигуре. Ой, да какой он парнишка! Мужик. Лет под тридцать. Однако взлохмаченность и улыбка до ушей придают ему какой-то мальчишеский вид.
Алина, Алина! Осторожно! От этого субъекта за километр несет обаянием. Как известно, от грамотной улыбки до постели – один шаг.
Елки-палки! Я не могу сделать серьезное лицо и тоже улыбаюсь. Тактическая ошибочка, знаете ли…
– Извините, я не водитель этого драндулета. Просто шеф немного… ну, перебрал… А из всей компании я один непьющий. Так я за рулем в последний раз сидел года три назад. А «Джип» так вообще в первый раз веду. Ну… Если это вас как-то утешит… – Он лезет в машину и вытаскивает оттуда огромный букет роз. Ничего себе… – У шефа день рождения как раз под Новый год выпадает. А у него дурная привычка цветы в машину грузить, но домой не завозить. Держите.
Из машины послышался полурев-полухрюканье. Видимо, шеф начинал просыпаться.
– Леха! Леха, мне плохо!
– Николай Васильевич, я вас сейчас выведу.
Понятно. Моего нового знакомого зовут Алексеем. А его шефа – совсем как Гоголя или… О нет, только не это! Из машины вывалился пьяный Коленька. Однако он раскабанел. Давненько его не видела.
Коля поднял на меня мутный взгляд, а потом скрючился в три погибели, обняв березку и жалуясь на обильный новогодний ужин. Разогнувшись, он долго пытался на мне сфокусироваться.
– А я это… Я тебя знаю! – Заплетающимся языком проговорил он. – Только не помню, откуда. Но это неважно. У меня седня эта… день варенья… Хошь, подарком бушь?
Раскрыв объятья, он двинулся в мою сторону, обдав перегаром. Я легко ушла в сторону, сделала подсечку и не без злорадства наблюдала, как он пытается подняться на ноги.
– Ах ты, су… суч… – Выругаться ему не удалось: новый приступ рвоты остановил словоизлияния.
Я развернулась, намереваясь поскорее убраться куда-нибудь подальше. Но далеко уйти мне не удалось. Неожиданно проворно для своей комплекции и нетрезвого состояния Коля рванулся на четвереньках ко мне и сильно дернул за полу пальто. Я не устояла на ногах и через мгновение уже лежала под его массивным телом.
– Ну, раз ты сопротивляешься, это тоже неплохо, – промычал Коля, одной рукой надавив мне на горло, а другой уже пытаясь расстегнуть пуговицы. – Щас мы тебя прямо здесь и поимеем! И ментов не зови, все равно я депутат, со мной хрен че сделают!
Скверно. Он трезвел на глазах, и это было очень, очень плохо. Мне явно не справиться с этим озверевшим самцом, а ведь их двое. Вместо крика из сдавленного горла у меня вырвался только сип.
– Стонать пытаешься? – Хмыкнул Николай, резко рванув пуговицу на юбке и запустив пятерню мне между ног.
Я чувствовала, что теряю сознание. Прием с перехватыванием шеи стар как мир, он надежно фиксирует жертву и потихоньку ее вырубает, а там с бесчувственным телом можно делать все, что угодно. Меня как-то учили вырываться из этого захвата, но как же…
Неожиданно я услышала звон разбитого стекла. Хватка Николая ослабла, и я судорожно хватанула ртом воздух. Потом все-таки ненадолго отключилась.