Были ли у тебя другие женщины? Уверена, что да, просто ты мне об этом не говорил. Ты в том возрасте, когда надо периодически доказывать самому себе, что ты чего-то стоишь как мужчина.
И точно так же я уверена, что ни с кем тебе не было так хорошо, как со мной. Ведь я часто смотрю в твои глаза. А там написано куда как больше того, что могут сказать губы.
И мое признание тебе – это просто сохранение равновесия. Равновесия боли. Равновесия любви. Равновесия бесконечности, сколько бы ее у нас еще ни осталось…
Это те правила в наших отношениях без правил, которые должны соблюдаться.
Нам не быть вместе. Я не хочу говорить слово «никогда». Потому что зарекаться нельзя. Но ситуация у нас такова, что ни ты, ни я не сможем бросить свои города ради мифического «нечто». Даже если этот миф будет компенсироваться прекрасной реальностью нашего общения. Но просто мы с тобой достаточно опытны и циничны и знаем, что быт может погубить сказку. И пусть же наше чувство остается таким, как оно есть – недостижимой мечтой. Ведь когда мечта сбывается, она умирает как мечта.
…Утром я проснулась от аромата кофе и лимона. Где-то я слышала, что это самый лучший запах для побудки. Ты сидел в кресле напротив кровати и, закинув ногу за ногу, пил чай. Я вспомнила, как мы однажды обсуждали, почему молодые люди, соблазняя девушку, приглашают зайти на чашечку чая. Ты тогда съехидничал: "Лучше уж приглашать по честному: на чашечку кофе".
– Почему "по честному"? – Не поняла я.
– Потому что чай пьют вечером, а кофе утром, – улыбнулся ты. – Но для тебя я согласен пить чай и утром тоже. При условии, что у нас вместе будет впереди не одна ночь.
Ночь была далеко не одна. Я перестала ночевать в гостиницах. Прямо с вокзала мы ехали к тебе домой и первое, что делали, переступив порог – занимались любовью. Дико, горячо, страстно. И только потом начинали думать о работе. Если на то у нас хватало сил.
Засыпая рядом с тобой, я чувствовала сквозь забытье, как ты касаешься губами моей шеи. Сладко жмурясь своим грезам, я осознавала, что сейчас ты здесь, рядом со мной. Сказка, которая есть и которая растает, как только я покину город. Но все-таки – пока она здесь. Возможно, потом ночами я буду отодвигаться к стенке, освобождая место рядом с собой для фантома, потому что привыкла быть рядом с тобой, и горько усмехаться, понимая, что тебя нет рядом. Но это – потом. А сейчас ты здесь.
Именно с такими мыслями я погружалась в сны, когда мы были вместе. И сны эти были безумны и прекрасны. И так же прекрасны были пробуждения, когда любимый человек не исчезал вместе с утренним сном, а оставался рядом, горячий и страстный.
– Доброе утро, любимый.
– Доброе утро, любимая. Как спалось?
– Спасибо, просто замечательно. Снилась разная мура. – После секундной паузы не удерживаюсь и ехидничаю: – Как обычно, рядом с вами.
Старая традиция – не упускать возможности «покусать» друг друга.
– Неужели? – Ты удивленно поднимаешь брови. – Тебе снился я? Ай-яй-яй, какой ужас! Где ваши седые волосы, любимая? Терпеть меня целые сутки, да еще и во сне – это невыносимо. Но вы не поверите, сударыня, мне тоже снились кошмары.
Ты отхлебываешь чай и смотришь долгим взглядом поверх кружки.
– Мне снилось, что вы изволили говорить разные глупости, душа моя. Надеюсь, такие сны больше не повторятся. – Ты выдерживаешь паузу и грустно улыбаешься. – Потому что, боюсь, такие сны могут очень быстро перекочевать в реальность и закончится все это нехорошо. А мне бы этого очень не хотелось. Все-таки, ты стала мне удивительно близким человечком, любимая моя девочка.
Отставив чай на журнальный столик, ты встаешь из кресла, подходишь к кровати, опускаешься на колено и берешь меня за руку.
– Самая страшная наша ошибка или самое великое наше счастье – мы умеем любить. Так, как могут далеко не многие в нашем сумасшедшем мире. Ты меня понимаешь?
Я киваю, не сводя с тебя глаз.
– Это действительно великий подарок судьбы, девочка моя. То, что я нашел тебя. То, что познал, как это восхитительно – любить безнадежно. То, что живу и дышу тобой. Откуда мне знать – быть может, я последний раз в жизни смог так сойти с ума?
– Да ну, прекрати. – Отмахиваюсь я. – Ты меня тысячу раз забудешь.
– Еще бы, – ты целуешь кончики моих пальцев. – Именно это я и собираюсь сделать. И ты тоже, естественно, предашь мое скромное имя забвению через пару-тройку романов.
– Не дури.
– И ты тоже.
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя.
Я притягиваю тебя к себе – и забываю обо всем на свете. Потому что забвение, возможно, это тоже величайший дар, который мы не всегда осознаем.