Лев посмотрел на часы. Время – девять, Ковальчука в конторе скорее всего уже нет. Да и не хотелось полковнику им заниматься! Он и так сегодня достаточно потратил личного времени на дело Водопьяновой. К тому же хлопоты в связи с предстоящей комиссией здорово его утомили, и он с чистой совестью отправился домой.
Глава 5
Прибыв утром в главк, Гуров обнаружил в кабинете своего напарника Стаса Крячко с крайне кислым выражением лица. Причина тому была ясна, более того, она сидела рядом в виде молодого двадцатилетнего Коли Денисова. Генерал-лейтенант Орлов, не будь дурак, перехватил утром Крячко прямо у проходного пункта. Едва Станислав вошел в здание главка, как Петр Николаевич с сердечной улыбкой шагнул к нему, поинтересовался здоровьем и пожал руку. После чего торжественно передал ему на поруки этого юношу. При этом, сменив тон на строгий и безапелляционный, он потребовал, чтобы Крячко ежевечерне представлял ему отчеты о том, какие действия и мероприятия были проведены с участием стажера и какой прогресс был достигнут. Когда же Крячко попробовал вознегодовать, Орлов быстро распрощался, сославшись на дела, вышел из главка, сел в служебную машину и укатил в неизвестном для Крячко направлении.
– Не, ну вот ты скажи мне, зачем ты вообще в полицию пошел? – спросил Крячко у стажера, прихлебывая чай.
Перед Колей тоже стояла чашка, причем в ней был растворимый кофе, позаимствованный у Гурова. У него же была позаимствована, собственно, и сама чашка. Льву, который крайне трепетно относился к своим вещам, это совсем не понравилось, он нахмурился, но ничего не сказал и молча прошел к своему столу.
– С детства чувствовал желание пойти в полицию, – ответил стажер.
– К чувствам с доверием можно относиться только в детстве, – тут же парировал Крячко. – Когда человек вырастает, он обычно должен руководствоваться не эмоциями, а разумом.
– А я долго думал, размышлял, – со своей стороны возразил Николай.
Крячко скептически посмотрел на него и особенно заострил взгляд на его голове, словно хотел сказать – чем там он мог думать?
– А ты чего такой озабоченный, Лева? – спросил Крячко, переключив свое внимание на напарника.
– Да, ты прав, озабоченный.
Крячко явно обрадовался такой формулировке и собирался поязвить на этот счет.
– Чем же ты так озабочен? А, да, весна наступает, и все мы озабочены одним… – Он сделал паузу, а затем, повернувшись к стажеру, закончил фразу: – Премией к концу первого квартала.
– Ты особо не резвись насчет премии, – осадил его Гуров. – С этой комиссией как бы еще взыскания не получить.
– Так все же, чем ты озабочен, Лева? Неужели комиссией?
– Ковальчуком Игорем Ивановичем, – ответил полковник.
– Что за персонаж? – удивился Крячко.
– Это бывший компаньон убитого Водопьянова. И мне необходимо с ним побеседовать. Но, поскольку у нас на носу планерка, а также комиссия, вот я и ломаю голову, как мне все это совместить.
– А планерки не будет, – неожиданно сообщил Станислав. – Петра в министерство вызвали.
– Ты это точно знаешь?
– Да, он мне встретился. Не успел в главк приехать, и вот это… – бросил Стас небрежный кивок в сторону Коли Денисова, – юное дарование мне подсунуть, как через пять минут уже обратно мимо пулей пролетел с выпученными глазами. Только и успел шепнуть, что в министерство срочно вызывают, и велел нам не терять бдительности, потому как он полагает – этот срочный вызов мог быть сделан для отвода глаз, чтобы комиссия нагрянула в его отсутствие.
– У него с этой комиссией началась паранойя! – воскликнул Гуров.
– Да, да, верно, – закивал Крячко. – Так что можешь ехать к своему Ковальчуку. Я, как старший, тебя прикрою.
Гуров уже собирался так и сделать, намереваясь обернуться раньше возвращения Орлова из министерства, но в этот момент у него зазвонил телефон.
Потревожила полковника Водопьянова, которая трагически-унылым голосом, свойственным женщинам, только что потерявшим мужа, сообщила:
– Вы знаете, у нас крайне неприятное событие! Я так и знала, что этим все дело не кончится!
– Что произошло? – напрягся Гуров, почувствовав, что она сейчас скажет что-то важное.
– Кое-что пропало. Пистолет, – тихо добавила Водопьянова.
– Ваш?
– Нет, не мой. Мужа.
– У него был пистолет? Боевой?
– Да, да! – нетерпеливо повысила голос Маргарита Николаевна, досадуя то ли на эти уточняющие вопросы Гурова, то ли вообще на его невозмутимость.