– Чего-нибудь желаете? – спросила вышедшая из глубины зала официантка в пиратской тельняшке.
– Поедешь с нами в баню? – спросил Паша, взяв двумя пальцами резиновую грудь. – Отмоешься хоть, а то лазишь как лохудра последняя!
– Сам отмойся! А у меня это, – девушка потрогала себя за щёки, – грим!
– Цыганский загар? Ха-ха!
– Для особо одарённых, повторяю! – осмелела девушка, заметив, что сотоварищи вовсе не одобряют поведение этого верзилы. – Грим – это набор красок для артистов!
– Такты, значит, артистка? И мыться тебе нельзя! Ха-ха-ха! – Паша отпустил гуттаперчевый сосок. Оттёр ладонь об штаны.
– Зря артачишься! Хоть бы живую сиську вынула, никому ты не нужна!
– Да! И тебе тоже!
– Мне-то, в первую очередь! Как отмоешься, подходи, поболтаем! – Паша отвернулся от официантки.
Она посмотрела на багровую физиономию швейцара. Он перенапрягся, держа наготове руку над тревожной кнопкой. Девушка улыбнулась швейцару.
Подъехала, наконец, машина. Серая "Газель".
– Что-то слабо смахивает на "Икарус"! – заметил Паша.
– Да, это не "Интурист". Но каков пансионат, таков и транспорт! – высказался подрагивающий Чугуев.
– Куда везёшь, водила? – спросил Паша, когда машина выехала из города.
– В баню.
– Это где, в горах или на море?
– Скоро прибудем.
– С похмелья что ли? – Паша обернулся, подмигнул мужикам.
Шофёр ничего не ответил. Он сосредоточился на дороге.
Машина въехала в открытые металлические ворота защитного цвета. В центре облезшей решётки красовалась бледно-розовая звезда с золочёным серпом и молотом.
– Это дача генералитета бывшего Союза! – сказал водитель, высаживая пассажиров.
– А нас заместо солдат привезли? – выкрикнул Паша в ухо водителю, от чего тот вздрогнул. – Дрова поколоть, спинку потереть?
– Вы никогда не были офицерами! – сказал Василий, глядя в глаза Чугуеву.
– Я старший лейтенант запаса, – сказал Чугуев.
– Тем более! – почему-то разозлился банщик.
– Слышь, мужик, хорош дуру гнать! Говори, мы моемся сегодня или нет?
– А-а! – Василий махнул рукой. – Не тот ныне клиент пошёл! Никакой тебе душевности.
– В самом деле, хватит морочить нам голову! – сказал вдруг Чугуев.
Банщик вздрогнул.
– Если надо поколоть дров, пожалуйста! – хлопнул в ладоши Никола.
– Ничегошеньки вы не понимаете, – сказал Никита, раскрывая сумку.
Брякнули баночки с пивом – глаза Василия озарились.
– Я устрою вам самую, что ни на есть офицерскую баньку! – сказал Василий, потирая руки.
Отхлёбывая пивко, он повёл гостей по тропинке, дальше от мрачного замка с облезшими стенами. Пройдя сотню метров, они оказались возле свежесрубленной избушки. Из металлической трубы на крыше исходил жар с ароматом бересты. Воздух над трубой колыхался, предвещая добрую баньку.
В предбаннике Василий предложил гостям веники: на выбор.
– Чего выбирать-то? – не понял Паша.
– Не скажи, молодой человек, не скажи! Смотря для каких целей париться.
– Для здоровья!
– А тебе для чего? – Василий посмотрел на Николая.
– Мне бы взбодриться.
– А мне – прогреться! – сказал Чугуев.
– А вам, молодой человек?
– Похмелье выгнать! – сказал Никита.
– Видите, у каждого есть своя цель! – улыбнулся Василий.
– Наша цель, – Никита ткнул пальцем в деревянный потолок с потёками смолы, – коммунизм!
– Отменили и забыли. Значит, так: раздевайтесь, разбирайте амуницию! Я тем временем подготовлю веники, – Василий быстро скинул пальто и сказал, закрывая за собой дверь. – Если осталось, зацепите пивка в баночке!
Василий оправдал звание лучшего банщика. Он последовательно оприходовал гостей: каждого по желанию. Использовал эвкалиптовый, берёзовый, дубовый и можжевеловый веники.
Все остались довольны. А пивко он просил прихватить для того, чтобы плескать на каменку.
Выйдя в предбанник, он скинул с себя банную шапочку.
– Пивка, Василий? – Никита протянул баночку.
– Благодарствую! А вам бы не советовал. Вон, чаёк в термосе. С мятой, в самый раз!
Говорил он напрасно. Вряд ли кого из гостей потянуло на пиво. Все с великим удовольствием отхлёбывали горячий, слегка подслащённый чай. Говорить не хотелось, пот стекал ручьями.
– Почему? – спросил Никита.
– Не нужно портить баню! На второй день после пьянки милое дело – банька, да чаёк!
– А во время пьянки как? – спросил Никита. После хорошей парилки язык его развязался.
– Во время? И банька не в толк, – банщик отпил пивка, крякнул. – На второй день куда ни шло, а потом, – Василий махнул рукой.
– А в третий день? – спросил Никола.