Секундное молчание, и мужчина со шрамом повернулся к молодому господину. — Босс, я понятия не имею, кто этот безумец. Сейчас я его выкину.
— Стой, — произнес юноша, а затем обратился к бездомному. — Что за подарок.
На лице стоящего на коленях засияла радостная улыбка. Он встал и, протянув руку вперед, раскрыл ладонь.
— Кольцо? — удивленно произнес парень.
— Когда шестеро властных перстов загорятся,
Семь ярких огней в небесах воцарятся
Вернется правитель, жадный как зверь
И вновь отворит ту злосчастную дверь
— проговорил безумец.
— Сема, возвращайся домой, — произнес парень, — а ты за мной.
Семен кивнул, и, бросив на безумца серьезный взгляд, направился в сторону собственного дома.
— Господин, — еле удержавшись на ногах, произнес мужчина, — как мне к вам обращаться?
— Господин Велс, — коротко ответил юноша, — или просто Артур.
Его глаза окутала фиолетовая дымка.
Глава 1
Всеми любимый изгой
"Чтоб быть справедливым возмездье могло,
Лишь злом воздавать подобает за зло."
Абулькасим Фирдоуси.
(Два месяца назад, до событий пролога)
Как оказалось, ничто не делится только на черное и белое. Мир в большей части имеет много красок, но в тот же момент он абсолютно серый и ничем не примечательный. Порой мне тяжело уловить эту грань между так называемым добром и злом, счастьем и болезненной утратой. Если бы сейчас мне задали вопрос — "Как ты относишься к жизни?" — я бы ответил, что утром отношусь к ней не так, как вечером, а вечером — не как утром, после обеда не так, как до него, и, предполагаю, в старости иначе, чем в молодости.
Небеса заволокли облака, черные, клубящиеся подобно дыму. Казалось, что вот-вот пойдет дождь, но вместо него на землю стелились узорчатые снежинки, напоминающие пух от тополей в знойную пору. Местами погода подходила для грусти.
Кладбище было пустым. Лишь я, преподобный из церкви Зена, читающий молитву, и маленькая девочка, сжимающая рукав моего пальто, стояли около промерзшей ямы с гробом на дне.
— Дядя Артур, — непонимающе прошептала Хейли, — почему дедушка лежит в этой странной коробке?
Ответа на этот вопрос у меня не нашлось. Смятение малышки и ее детский интерес, отражающийся на лице, давили на меня сильнее, чем все проблемы этого мира. Я прекрасно понимал, что рано или поздно мне придется ответить, но желание оттеснить девочку от ужаса крепко держало меня за горло, не давая проронить и слова.
Когда преподобный закончил свою молитву, он молча подошел ко мне и похлопал по плечу.
— Не буду говорить, что все будет хорошо, ведь сейчас это не так, — произнес преподобный Бран. — Крепись, парень, — дополнил он и вложил в мою ладонь половину медальона, нужного для принятия веры, а затем посмотрел в мои стеклянные глаза. — В такие моменты только человеку, понесшему утрату, решать… стоит ли верить во всевышнего.
Когда преподобный удалился, я внимательно осмотрел половину такого же медальона, что висел у меня на шее, а затем молча положил его в карман.
Взял девочку за руку, и мы безмолвно пошагали к вырытой яме. Присев над небольшой кучкой земли, я набрал немного почвы в руку и повернулся к Хейли.
— Малышка, — натянув кривую улыбку, произнес я, — повторяй за дядей Артуром.
На глазах ребенка стали наворачиваться жгучие слезы. Она молча присела рядом и набрала в свою миниатюрную ручку горку холодной земли. Я встал, а затем наклонился над ямой и высыпал содержимое ладони на крышку деревянного гроба.
— Дедушка Зак… — всхлипывая, протянула Хейли и повторила мое действие. — Когда ты проснешься?
Как и предполагалось, ей никто не ответил. Я подошел к маленькой девчушки и взял ее хрупкое детское тело на руки. Миниатюрный носик тут же уткнулся в мою грудь.
— Дядя Артур, когда дедушка проснется? — тихо прозвучало из подрагивающих губ малышки.
— Хейли, дедушка сейчас на задании, — произнес я, скрывая волнение.
— А когда он вернется? — подняв свои мокрые глазки, спросила девочка.
— Когда победит всех плохих чудовищ и спасет наш мир.
— Не хочу, — носик Хейли вновь уткнулся в мою грудь, — не хочу, не хочу, не хочу! Пусть кто-то другой спасает мир! Пусть дедушка вернется!
В этот момент к яме подошел отряд могильщиков. Суровые на вид мужики выразили нам свои соболезнование безмолвным кивком, а затем принялись за работу.
— Стойте! — крикнула девочка. — Зачем вы закапываете моего дедушку, он же скоро проснется! — ее крик перешел в истерику. Она пыталась вырваться из моих рук, но я крепко держал ребенка.