Однако Линден не хотела прерывать разговор. Ее голос напоминал настоятельное прикосновение.
- Этот Нассис... Он - сумасшедший.
- Почему ты так решила? - сквозь дрему спросил Кавинант.
Линден молчала, пока он не открыл глаза и не посмотрел на нее. Словно оправдываясь, она сказала:
- Я чувствую потерю равновесия в его душе. Неужели ты ничего не заметил? Безумие Нассиса написано на его лице; оно во всем - в движениях, в голосе. Я поняла это еще там, в ущелье, когда старик спускался к нам по склону горы.
Он с раздражением отбросил свою усталость.
- Ты хочешь сказать, что мы не должны ему доверять? Что он выживший из ума старик, которому нельзя верить?
- Возможно. - Линден перевела взгляд на свои руки, которыми она обнимала колени. - Я не знаю, стоит ли ему доверять. Но он сошел с ума от долгого одиночества. Хотя, конечно, Нассис верит в то, о чем говорит.
- Тогда он тут не единственный сумасшедший, - пробормотал Кавинант.
Он отодвинулся, предлагая Линден место у теплой стены. Ему хотелось спать, и в тисках усталости его не волновало безумие старика. Но Линден ожидала ответа. Поискав в уме слова, он сонно ответил:
- Я не могу чувствовать того, что чувствуешь ты. Когда усталость перелилась через край, он смутно осознал, что Линден встала и принялась шагать по комнате рядом с его распростертым телом.
***
Он проснулся от тишины. Шум дождя сменился тихой капелью. Какое-то время Кавинант неподвижно лежал на полу, радуясь окончанию неистовой бури. Отдых принес ему хорошее настроение. Он чувствовал себя бодрым и сильным.
Приподняв голову, Кавинант взглянул на Линден. Она стояла в дверном проеме, осматривая долину и ночное небо. Ее плечи подрагивали от напряжения. Пальцы рук беспокойно мяли подол рубашки. Почувствовав взгляд Кавинанта, она повернулась к нему. Комнату ярко освещал огонь очага. Очевидно, Линден подбросила в него несколько поленьев. Он видел, как в уголках ее глаз скопились морщинки, словно она по-прежнему приглядывалась к тому, что вызывало тревогу.
- Дождь перестал в полночь. - Она кивнула на дверной проем:
- Старик знал, о чем говорил.
Кавинанту не понравилась нервозность Линден. Стараясь казаться безучастным, он спросил ее:
- Так что ты решила делать?
- Жить по своим старым правилам, - пожав плечами, ответила она. - Смотреть судьбе в глаза. Идти вперед. Пытаться выяснить, что происходит. - Линден порывисто вздохнула. - Это, пожалуй, единственный способ оставаться на плаву, несмотря на груз прошлых бед.
Он не совсем понимал, о чем она говорила.
- Ты ничего о себе не рассказываешь, - произнес Кавинант. - Мне трудно улавливать ход твоих мыслей.
Ее лицо стало напряженным и строгим. Прохладный тон отсек эту тему, словно нож.
- Нассис еще не вернулся.
Его удивила странная реакция Линден. Неужели в ее жизни тоже были события, которые требовалось скрывать? От кого она защищала свои секреты - от себя или от него? Внезапно смысл ее слов дошел до его сознания.
- Он не приходил?
За это время старик мог дважды сходить в деревню и вернуться.
- Во всяком случае, я его больше не видела.
- Проклятие! - В горле у Кавинанта пересохло от страха. - Что же, черт возьми, с ним могло произойти?
- Откуда мне знать? - Злость Линден свидетельствовала о том, как сильно истрепались ее нервы. - Не забывай, я здесь впервые!
Ему хотелось огрызнуться, но он сдержал язвительный ответ.
- Прости, если я чем-нибудь тебя обидел. Она резко отвернулась.
- Возможно, Нассис упал со скалы. Или жители подкаменья оказались еще более опасными, чем он предполагал. Кто знает, может быть, у него вообще нет никакого сына.
Он видел, как Линден расслабилась, проглотив свое раздражение.
- Что будем делать? - спросила она.
- А разве у нас есть выбор? Так или иначе мы должны спуститься на равнину.
Он заставил себя пересмотреть свое отношение к старику.
- Нет, я не могу представить Нассиса в роли предателя. Такие люди, как он, помогали мне даже тогда, когда я не заслуживал их дружбы.
- С тех пор прошло три тысячи лет, - возразила она. Кавинант печально промолчал. Он причинил людям Страны так много зла, что если они теперь и помнили о нем, то только как о гнусном злодее. Содрогаясь от внезапного отвращения, Кавинант решил рассказать о своем преступлении, совершенном в подкаменье Мифиль, - историю о Лене, несчастной дочери Этиаран. Впервые за десять лет он встретил женщину, которая не боялась его болезни. И Линден должна была понять, с каким негодяем она имеет дело.
Кавинант открыл рот и испугался. Слова вертелись в уме, но язык отказывался их произносить. Не в силах вынести взгляда ее проницательных глаз, он выбежал из каменного жилища.
Ночь казалась хрустальным склепом. Облака разбегались по сторонам, и с горных вершин струился прохладный воздух. Звезды мерцали в бездонной Вселенной, как крошечные осколки разбитой надежды. В их призрачном свете, ниже раболепных спин двух холмов, виднелся поток, пересекавший небольшую долину. Кавинант направился к нему, внезапно вспомнив то место, откуда начиналась тропа в подкаменье. Заметив отсутствие Линден, он недоуменно остановился.
- Кавинант!
Ее крик вонзился в ночь и отразился эхом от горных склонов. Он бросился обратно, не разбирая пути в неистовом беге.
Рядом с хижиной старика чернели развалины древнего храма. Линден сидела на куче обломков и ощупывала какой-то темный предмет, лежащий среди камней. Взбежав к ней, Кавинант склонился над телом.
- О кровь ада! - прошептал он. - Нассис! Старик лежал на животе, раскинув руки, словно обнимал руины. Из его спины торчала рукоятка ножа.
- Не прикасайся к нему, - прошептала Линден. - От него еще веет жаром. Ее голос дрожал от ужаса.
Еще веет жаром? Кавинант отбросил прочь свое отчаяние.
- Возьми старика за ноги. Мы отнесем его в хижину и осмотрим рану.
Линден не шевелилась. При свете звезд она выглядела маленькой и напуганной девочкой.
Он закричал, чтобы вывести ее из оцепенения:
- Я предупреждал тебя, что здесь будет опасно! Ты думала, я шутки с тобой шучу? Бери его за ноги! Живо! Ее печальный голос казался шепотом ночи: