— Он ударил меня в самое сердце, — говорит она со слезами на глазах, показывая на грудь. — Мне больно.
— Он маленький еще, Лилиана. Он не хотел тебе причинить боль, — разумно объясняю я.
— Но он же ударил,— настаивает она на своем, я беру орущего Томми на руки.И вдруг чувствую ужасный запах, который явно исходит от него. Я удерживаю его на вытянутых руках, затем опускаю обратно на пол.
Лилиана смотрит на меня своими огромными обвиняющими глазами, и я чувствую подкрадывающуюся панику. Мне не следовало отпускать Шейна. Я прикрываю лицо руками, поскольку Томми все еще безутешно ревет.
— Черт побери, — бормочу я, снова поднимая его на руки. Я стараюсь его держать, как видел где-то, как следует держать младенцев на руках. Кстати Шейн делает именно так. Я стараюсь его прижать к себе, но от этого он начинает плакать еще сильнее, взахлеб. Мне ничего не остается делать, как посадить его обратно на пол.
— Ты не хочешь мороженого?— в отчаянии предлагаю я.
Томми мгновенно перестает плакать, смотря на меня заплаканными, полными надежды глазами. Его губы все еще дрожат, если я вдруг передумаю.
— Я крем, — счастливо кричит он.
— Да, мороженое, — улыбаясь повторяю я.
— Ему нельзя,— говорит Лилиана пугающе взрослым голосом.
От ее слов Томми падает на пол и плачет навзрыд, в отчаянии тряся головой.
— Я хооооочу крем. Я ХООООООЧУУУУУУУ крем, — повторяет он.
— Почему ему нельзя мороженое?— спрашиваю я Лилиану.
Маленькая леди, скрещивает на груди свои пухлые ручки и глядя мне прямо в глаза, говорит:
— Потому что нам двоим нельзя, нам не разрешают.
— Почему не разрешают?
— Там много сахара, а сахар вреден для детей.
— Ну, он чертовски хорош в малых количествах, — бормочу я.
— Я тебя предупредила, — говорит она.
— Да, предупредила, — отвечаю я, и поднимаю Томми подмышки, направляясь к кухне, она идет за мной. Если она настолько осторожна, то может не есть любимое мороженое Лейлы со вкусом джин-тоник.
У стены стоит детский стульчик, который я пододвигаю к кухонному островку и сажаю в него Томми. Запах исходящий от Томми, заставляет меня дышать, но через раз. Я открываю дверцу холодильника. По крайней мере несколько ложек их не убьет. Торжественно я достаю контейнер мороженого со вкусом печенье со сливками и показываю его Томми.
— Мммм, — говорю я и кладу его на прилавок.
Томми визжит от восторга.
Я поворачиваюсь к Лилиане.
— Это твой последний шанс.
Она моргает, и я знаю, что она сдалась.
— Я не скажу, если не хочешь, — тихо задабриваю я ее. Знаю это неправильно, подкупать ее таким образом, но какого черта. Сейчас чрезвычайная ситуация.
Она вдруг улыбается, и я узнаю в ней Джека, такая же великолепная улыбка. Что-то внутри меня сжимается, я ощущаю волну любви и нежности к ней.
— Я крем, — требует Томми, стуча рукой по контейнеру.
— Итак, — говорю я, накладывая Томми три шарика мороженого, потому что один мне кажется слишком мало.
Я подставляю стул и приподнимаю брови на Лилиану. Очень медленно с достоинством она подходит к стулу и садится на него.
Я ставлю перед ней миску.
— Ты знаешь, как менять памперсы, Лилиана?
Она торжественно качает головой.
— Нет, но мама знает. Мы можем позвонить маме.
Я зачерпываю ложкой мороженое.
— Нет, давай не будем.
— Папочка тоже знает как. Мы можем позвонить ему, — выдает она следующую гениальную идею.
Я опускаю контейнер на столешницу.
— Я знаю, что нужно сделать, — говорю я неестественно высоким голосом. — Мы изучим этот вопрос в Интернете, как только ты доешь мороженое?
Она начинает радостно подпрыгивать вверх и вниз.
— Хорошо.
Я достаю телефон и выбираю youtube, в строке поиска пишу — как поменять памперс ребенку, менее чем за минуту появляется ролик. Я опускаю телефон на стол, и мы вместе с ней смотрим видео, пока Томми размазывает мороженое по своему лицу, одежде и стулу.
Когда видео заканчивается, я смотрю на Лилиану.
— Ты готова?
Я отрываю пару кухонных полотенец, и пока собираюсь подойти к Томми, он умудряется сдвинуть свою миску, которая взлетает в воздух и падает вниз, разбившись и разметав по полу мороженое. Господи! Лилиана прикрывает рот обеими руками и смотрит на меня огромными, круглыми глазами, которые словно говорят: «Ой, ой, посмотри, что произошло».
— Хочу, я крем, — Томми опять начинает реветь.
Господи. Оказывается, все гораздо сложнее, чем выглядело на первый взгляд.