Почему? Потому что она моя.
Пусть он тоже будет таким же сломленным, как и я, когда забрал ее у меня. Я уже позаботился о ее других мужчин, вынюхивающих рядом с ней, словно дикие звери. Это было легко, она не жаждет их, она хочет только его. Я последовал за ними к его дому в лесу, который он никогда не закрывает, и смотрел в окно, как он ее трахал. Меня стало тошнить от этого и вырвало в кусты. Мне всегда казалось, что она нечто особенное.
Дешевая мяукающая шлюшка, как котенок мяукала и ласкалась к его члену.
Я чувствую, как твердеет мой член. Итак, мое тело все еще хочет эту маленькую сучку, поэтому я должен поиметь ее. Я должен связать ее и оттрахать, пока мое тело не будет чувствовать той же брезгливости и отвращения, как мой мозг. Я бы забрал ее сегодня, если бы в ее постели не было рядом другой спящей женщины. Мне предоставится другая возможность. На следующей день она будет снова одна, и я нанесу тогда удар.
Я выпрямляюсь и поворачиваю голову, разглядывая себя в оконной раме. Как интересно. Бледная, светящаяся маска в лунном свете. Наблюдая за собой со стороны, вижу мужчину почти с демоническим лицом, одержимого злобой и ненавистью.
Возмездие будет моим.
Я еще долго стою в тишине комнаты. Только наполнившись силой над ее уязвимым спящем телом, разворачиваюсь и уходу также, как и пришел, через входную дверь.
25.
Дом
Через душевную боль в нас проникает свет.
Руми
Я стучу в один из примыкающих друг к другу домов, и мать Вивьен открывает мне дверь. Последние десять лет изменили ее внешность.
— Привет, Мирела.
— Привет, Дом, — говорит она с улыбкой, пятясь назад, чтобы впустить меня внутрь.
Я прохожу в гостиную и осматриваюсь по сторонам, ничего не изменилось. Все также чисто и безупречно— веера с какой-то мазней на стенах, ковер со странным узором, шторы, декоративные статуэтки и вазы из богемского хрусталя с пластмассовыми искусственными цветами. Она приглашает меня жестом присесть.
Я сажусь в кресло, на подголовнике которого кружевная салфеточка, связанная крючком, на диване довольно-таки старые подушки и такой же не новый комод. Я испытываю настоящее чувство вины. Мне следовало прийти к ней раньше, и помочь ей как-то обустроить дом. Я в курсе, что Джек вне с свою лепту и дал денег, но мне следовало сделать что-то еще.
Она садится напротив меня, между нами стоит журнальный столик с овальной кружевной салфеткой, на которой хрустальная чаша, наполненная засахаренным миндалем, а также поднос с чайником и чашками и тарелка, накрытая салфеткой. Она растерянно улыбается мне и начинает разливать чай, не спрашивая, какой чай я предпочитаю, просто наливает в него молоко и кладет кусочек сахара, протягивая мне чашку с блюдцем.
— Спасибо, — говорю я, принимая изысканный китайский чай.
Она снимает салфетку с тарелки, и я вижу тонко нарезанные прямоугольники «мраморного» торта, Мирела протягивает мне блюдо, чтобы я взял кусочек.
— Твой любимый, — говорит она.
Я чувствую тяжесть на сердце, конечно же, все это время я был таким эгоистом. Я беру кусок и неуклюже держу его в пальцах.
— Как ты? — спрашивает она, наливая себе чашку чая.
— Я в порядке.
Она поднимает на меня взгляд.
— Я так рада это слышать. Я ждала все десять лет, когда ты придешь.
У меня глаза расширяются от испуга.
— Почему?
— Я знала, что ты придешь, когда исчезнет вся боль.
Я резко выдыхаю.
— Боль не исчезла.
Она улыбается, но как-то наполовину.
— Прости, конечно, боль никуда не исчезает, но уменьшается. Именно это я и хотела сказать. Я так и подумала, что ты придешь, когда боль станет меньше, — она бросает пару кусочков сахара в чай и размешивает ложкой. Я наблюдаю, как она поднимает чашку к губам и отпивает, очень деликатно. Она опускает чашку с блюдцем обратно на журнальный столик.
— Ешь, тебе нужно поесть, — призывает она.
Я откусываю кусочек торта, запах и вкус возвращают меня, когда мне восемнадцать, когда мы вдвоем пили чай и ели торт, и я ждала здесь Вивьен, когда она выйдет из спальни, сделав макияж, готовая встряхнуть весь город. Я смотрю в глаза матери Вивьен и удивляюсь, ее не посещают такие воспоминания вместе со мной. Ей не нужно ничего вспоминать, она итак находится до сих пор там, не продвинувшись дальше. Даже дом остался таким же, как и десять лет назад, когда я приходил сюда последний раз. Среди кружева и искусственных цветов, мне кажется, что я сейчас поверну голову в сторону коридора и появится Вивьен.