— Я тебе принадлежу.
Хантер хмурится.
— Я надеюсь, ты все понимаешь, Рания. Ты самостоятельная личность. Когда ты приедешь домой со мной, ты будешь… свободна. Ты сможешь пойти туда, куда захочешь. Ты сможешь учиться. Ты ведь умница. Ты не принадлежишь мне, будто собака или машина. Я не владею тобой и не буду пытаться контролировать тебя.
Я киваю.
— Но я только твоя. Ты не будешь… делиться мной.
Глаза Хантера вспыхивают.
— Никогда! Ты моя. — Он окружает мое лицо ладонями. — Ты больше не проститутка, Рания. Навсегда.
— Тогда что мне делать для пропитания?
Хантер хмурится, будто бы смущенный.
— Я буду заботиться о тебе.
— Но… тогда… — Не знаю, как сказать то, что у меня на уме. Начинаю с начала. — Ничто не бесплатно, Хантер. Если я не проститутка, а ты кормишь меня, одеваешь и даешь крышу над головой, то я должна это заработать. Я не могу не делать ничего. Ты просто будешь платить мне едой, а не деньгами.
— Платить? За что платить?
— Секс.
Хантер тянет пальцами за волосы.
— Рания, послушай. В этом плане я ничего не ожидаю. Я никогда не потребую или не стану ожидать от тебя ничего. Я буду заботиться о тебе, кормить, и одевать, делить с тобой постель… или куплю тебе твою собственную, если захочешь… потому что я люблю тебя. Я позабочусь о тебе и ничего не попрошу взамен. Ты не должна заниматься со мной сексом. Не должна подчиняться мне. Не должна… — Он замолкает, глядя в окно на проезжающий мимо большой грузовик с солдатами в кузове. Кажется, он подбирает слова, чтобы я что-то поняла. — Что-то дается бесплатно, Рания. Моя любовь к тебе бесплатна. Тебе нужно лишь принять ее. Захочешь пойти работать — я помогу тебе что-нибудь найти. Но не потому что тебе нужно зарабатывать на содержание. Ты моя жена. Все мое теперь — твое.
Я качаю головой.
— Я никогда… я не… — Встаю и отхожу от него, потом возвращаюсь и встаю перед ним. Он обхватывает руками мою талию и поднимает на меня взгляд. Я пробую еще раз, на этот раз на арабском, медленно, чтобы он смог понять. — Это совершенно ново. Я выживала благодаря тому, что делала, чтобы заработать на еду. Я никогда не знала ничего другого. Я проститутка, потому что так я могу заработать деньги на еду. Говоришь, ты позаботишься обо мне. Мне придется научиться, как позволить тебе сделать это. Я ведь этого не знаю. Никто никогда обо мне не заботился. Только я сама.
Взгляд Хантера становится жестче.
— Ты больше не проститутка, Рания, — он прижимает меня ближе и кладет на меня голову, прямо между грудей. Я не могу удержаться и не запутать пальцы в его волосах; но потом понимаю, что и удерживаться мне не нужно. — Скоро для тебя все изменится.
Я шепчу следующие слова, потому что не уверена, предназначены они мне или ему.
— Этого я и боюсь.
ХАНТЕР
Не могу уснуть. Чувствую себя лучше, но доктора сказали, что я застрял в госпитале для наблюдения еще на пару-тройку дней. А я просто хочу домой. Хочу остаться с Ранией наедине. Я ее чертов муж, но не могу иметь и часа личного времени с ней: проклятые доктора снуют тут все время.
Я даже не уверен, хочет ли она меня в этом плане. Рания все еще напугана. С нерешительностью касается меня, будто не уверена, что ей можно. По существу, в этой части больницы я один, поэтому она спит в кровати рядом с моей, занавеска между нами поднята. Не слишком много приватности, но нам она и не нужна.
Странно быть здесь, среди американцев, на базе. Рания чувствует себя здесь очевидно неуверенно. Она использует маску Сабах, но, думаю, в глубине ее души все еще живет маленькая напуганная девочка. Сейчас, без фальшивой уверенности Сабах, она не знает, кем быть. Она была одинокой так долго, и теперь не знает ничего другого. Думаю, она даже не знает, что такое счастье.
Мне нужно показать ей.
Она спит, свернувшись поверх одеяла, одетая в камуфляжные штаны и футболку, взятую из запасной одежды. Ноги голые, носки и сапоги, что я для нее достал, аккуратно лежат у изножья кровати. Больничный свет приглушен, через окно проникает лунный свет. От работы кондиционера прохладно. Вижу, как она покрывается гусиной кожей.
— Черт, — шепчу я себе.
Выскальзываю из постели, прихватив с собой одеяло, и ложусь на край ее кровати. Она что-то бормочет во сне, но не двигается. Укрываю одеялом нас обоих и обнимаю ее за талию интимно, но не сексуально. Я хочу коснуться ее, поцеловать и скользнуть рукой под футболку…