— Обнаружения… чего? — удивился я.
— Гипотетические частицы тёмной материи, — ответил Захар, — участвуют только в слабом и гравитационном взаимодействии, — сказал он, и тут же осторожно добавил: — ты… слышал об этом?
— Слышал, — улыбнулся я, — не все физкультурники тупые.
— Да я и не предполагал, вообще-то. Просто из вежливости спросил.
— Замяли. Извини, — смутился я.
— Меня это всегда увлекало, — продолжал Захар, — тайны вселенной. С детства. Так что специальность выбрал сознательно. А в эту контору занесло по знакомству: наш начальник кафедры сказал, что у меня удивительно успешно получаются математические модели управляемого хаоса, и вот… пришлось немного освоить программирование.
— Круто, — уважительно кивнул я.
В этот момент принесли наш заказ, и мы на некоторое время прервали разговор. А после основных блюд, за чаем, Захар продолжил:
— А тебя как занесло в фитнес-индустрию?
— Тоже не вполне обычным путём, — ответил я, — вообще, меня всегда спорт увлекал… точнее, нет, не так: не спорт. Физкультура. Спорт это всё-таки шоу, высокие достижения, не особо полезные для здоровья. А я как-то больше про калистенику, чистые, здоровые возможности человека…
— Что такое калистеника? — Заинтересовался Захар.
— Система тренировок с собственным весом, — ответил я, — интересная штука.
— А, слышал, кажется. Ребята на турниках разные штуки выделывают.
— Что-то вроде того, — улыбнулся я, — ну, в общем, после службы деньги нужны были. Друг предложил подработать в клубе, и понеслась: отучился, дипломы получил, класс, репутацию. Во время ковида здорово просел по деньгам — но тут меня руководство сети заметило. Говорят, вроде мозги есть, давай тебя по административной линии двигать. Ну, я и двинулся. Дорос до управляющего.
— Молодец, — сказал Захар искренне, — очень круто.
— Да ладно, вот у тебя история… говоришь, кандидат уже?
— Ага.
— Кстати, сколько тебе? На вид двадцать… пять?
— Двадцать пять и есть.
— Впечатляет.
— Ну… знаешь, как говорят? «Охота пуще неволи». Вот, мне было охота.
— Слушай, а после защиты, тут, в программистах… не скучно сетки обучать физиономии узнавать? — поинтересовался я осторожно.
Захар заговорщически улыбнулся и подмигнул. После чего подался вперёд и ответил, очень тихо, так, что я едва разобрал:
— Ну так мы не только физиономиями занимаемся, — он подмигнул, — компания взяла крупный подряд от минобороны. Они теперь активно финансируют фундаментальные исследования. И моя тема… скажем так, зашла.
— Что за тема? — насторожился я.
— Ну, все в курсе, что сейчас ведущие страны находятся в тупике из-за ядерного оружия. Есть теоретическая возможность вести ограниченные конфликты, и они ведутся. Но кардинального перевеса достичь невозможно, пока существует ядерный паритет. Так? — Захар смешно поднял брови; в этот момент он был похож на мальчишку, который делится со школьным товарищем Великой Мальчишеской Тайной, — а у меня, похоже, получилось нащупать принципиально новое направление теоретической физики. И я не побежал в ведущие журналы, делиться открытием. Я побежал в другое место. И вот: теперь у нас может случиться свой Манхеттенский проект. Понимаешь?
— Ты это… может, не стоит распространяться об этом? — осторожно заметил я.
— Ну не похож ты на натовского шпиона, — осклабился Захар, — и потом, ресторан защищён. Тут наша система стоит — попробуешь что-то подслушать или записать — будет только белый шум.
— Лихо, — кивнул я.
— Понимаешь, в чём была ошибка физиков, которые пытались подступиться к проблеме скрытой массы? — увлечённо продолжал Захар, — они искали минимальное решение, что, в принципе, логично. Но противоречит фундаментальным законам нашей Вселенной. Странный подход, когда уже существует синергетика и теория динамического хаоса, да? Считали модели под одну-единственную частицу. Представляешь?
Захар придвинулся ко мне ещё ближе; его глаза лихорадочно блестели.
— А теперь представь, что тёмная материя — это не суп из вимпов, а сложноорганизованные структуры, вроде барионной материи? И что, если четыре вида фундаментальных взаимодействий, о которых мы знаем — это ещё не всё?
Я молчал довольно долго. Но вовсе не потому, что размышлял о перспективах нового оружия. Нет, я думал о глубинах собственного невежества, пребывая в которых пытался решать дела мультивселенского масштаба. Возможности, которые были мне даны, я использовал для того, чтобы лихорадочно и часто беспорядочно реагировать на внешние вводные, тогда как меня использовали силы, имеющие намного более продвинутое представление о том, как работает мироздание.
— Гриша? — окликнул меня Захар, — ты в порядке?
— Что? А, да. Извини. Задумался. Это действительно поразительные вещи. Те, которыми ты занимаешься. Если бы у меня в детстве было побольше мозгов, и не было бы шила в пятой точке — наверно, я бы тоже пошёл по этому пути.
— Ну, во-первых, наверно, никогда не поздно, — ответил Захар, — а во-вторых: дело ведь не в том, чем именно ты занимаешься. А в том, делает ли это тебя счастливым. Тебе же нравится управлять клубом? Наверняка нравится, — он улыбнулся.
Я улыбнулся в ответ. Это правда. Когда я немного пришёл в себя, только работой и спасался. Хотя было очень тяжело: тоска по Кате и друзьям. Да что там — я был на грани потери идентичности.
Принесли счёт. Захар расплатился, я перебросил ему свою часть по номеру телефона.
— Рад был поболтать, спасибо за компанию! — он протянул руку, чтобы попрощаться.
— Обращайся, — ответил я, — мне тоже не с кем особо обедать. С подчинёнными вроде как не положено.
— Да, проблема, — кивнул Захар.
И мы пошли к выходу из ресторана.
4
Нужно было выкроить время, чтобы заехать в закрытые терминалы Шереметьево. Это было не так просто: зима — жаркое время для фитнеса, планы продаж, обучение сотрудников, кадровые вопросы, внедрение новых программ, всё это требовало внимания. Плюс мои собственные тренировки. Одно дело выделить время на обед с новым знакомым, и совсем другое — исчезнуть минимум на полдня.
Теоретически можно было дождаться выходных, но тогда все следы, скорее всего, будут вычищены. Попаду на пустое место, в очередной раз.
Нет — вторник, это крайний срок. Поэтому я сдвинул всё, что можно, на вторую половину дня, и загрузил график до десяти вечера.
Стартанул рано, часов в шесть, чтобы объехать пробки. И уже около семи проезжал мимо закрытой парковки у терминалов. Я взял такси, чтобы не оставлять машину на обочине дороги, где её могли эвакуировать.
Водитель посмотрел на меня, как на психа, когда я попросил остановить возле въезда на закрытую парковку, но послушно притормозил.
Я дождался, пока машина скроется за ближайшим поворотом, и направился вглубь терминального комплекса, закрывая лицо капюшоном и по возможности лавируя между слепыми зонами камер. Благо в режиме их просчитывать было довольно просто.
Я не знал, что именно ищу: следы ходунов могли быть самыми разными. Первый, который я обнаружил, представлял собой рисунок мелом на асфальте. Что-то вроде цветной диаграммы, разрисованной различными символами. Потратив кучу энергии в режиме и сверяясь со справочной информацией в сети, я выяснил, что, скорее всего, это была формула органического соединения, написанная в неизвестной системе.
Другой раз это была мятая пачка сигарет одного известного бренда, название которого было написано с ошибкой. И в сигаретах содержался далеко не табак. Чтобы получить нужную информацию, я даже в дарктент залазил — но нет, ничего подобного ни легально, ни подпольно не производилось.