Табл. 22
| Перенос | Контрперенос |
|---|---|
| Ф. сказала, что ее отец входил в окружение ОДНОЙ широко известной фигуры. | Хотя она уже однажды говорила мне это, сейчас я вдруг «понял», что действительно услышал нечто о ее отце. |
| Затем она добавила, «Возможно, вы читали некоторые его (ее отца) книги». | Я не читал, но неожиданно вспомнил, что одна такая книга стояла на полках, когда я был подростком. |
| Затем она оглядела мой офис, чтобы увидеть, как она сказала, были ли здесь какие-либо из них. | Я поразился параллельности нашего мышления и этим пространственно-временным совпадениям между нами. |
| Выразив свою потребность в «доступной, постоянной, эмоционально питающей фигуре», Ф. добавила, что она тоже хотела бы стать аналитиком. | «Возможно, лучшим, чем я». — подумал я, чувствуя себя скверно из-за своей неспособности дать ей материнскую агапе вместо эроса любовника. |
Обсуждение
Продолжает проявляться проблема базового доверия. На волне недавних эмпатических провалов (возможно, представленных в воображении скалистой тропой с мертвыми кроликами, а также моей склонностью к поведению, подобному улюлюканью рабочих-строителей), я искренне сомневался в своей способности быть достойным доверия в эмоциональном отношении. Однако, даже эта явно моя личная «рана» могла оказаться существенной для обостренных чувств Ф. и ее аналогичных сомнений в отношении собственных родителей. И действительно, позже обнаружилось, что Ф. испытывает сильное чувство вины и отчаяния по поводу своей неспособности «вылечить» собственную мать. Контрпереносные состояния не являются дискретными, они текучи и действуют одновременно на различных уровнях. Так, здесь мы видим нечто подобное тройственному контрпереносу: мой невротически-депрессивный, комплементарный (я как неадекватный родитель) и синтонный (подобно ей, я чувствую себя неспособным вылечить человека, который в этом нуждается).
В то же время, однако, я признавал правильность ее обвинений (п. 21, с. 91) в моей типично мужской неуклюжести, и также воспринял проверку моей квалификации скорее как объективную критику, чем как желание быть аналитиком — «таким же как я». Для терапевта важно переживать такие депрессивные состояния как свои собственные (как те, которыми он по-настоящему «заразился») или как действительно принадлежащие его внутреннему «пациенту»—для того, чтобы аутентично заземлять процесс исцеления.
24. Сон пациентки
В розовом саду моей матери находится тарзаноподобный человек-зверь. Я говорю: «Он научился говорить на удивление хорошо».
Я звоню вам по телефону, затем удивляюсь: «Зачем я ему звоню?» Вы реагируете так, как будто были на свадьбе и напились, хотя очевидно, что это не так. Вы рассказываете мне о свадьбе, как о причине того, что вы не сможете увидеться со мной. Доктор X. должен вырвать вам зуб.
Теперь мы находимся в гостиной с вашей женой. Вы еще совершенно беспомощны. Я и ваша жена озадачены тем, как справиться с этим вместе. Вы не контролируете ситуацию, но, похоже, хорошо, что этими делами занимаются женщины. Я чувствую близость вашей женой.