Очевидно, что тут задействован своего рода интуитивно-эмоциональный процесс по поводу клиента и этот процесс должен быть исследован терапевтом на предмет его аутентичности и объективности. Подобный образ улучшений у пациента может оказаться, например, продуктом защиты, честолюбия или нарциссической потребности аналитика или. возможно, комплементарным контрпереносом (например, родительского имаго). К счастью, этот сдвиг в восприятии поддается проверке внешней реальностью. Терапевту просто нужно учитывать возможность самообмана.
Однако, неожиданное обнаружение такой перемены в любом случае важное событие, особенно если ранее этого не происходило. На пациентов влияет и потенциально ограничивает их не только то, что мы способны увидеть в себе, но и то, что мы можем аутентично «увидеть» в них (см. Guggenbuhl-Craig, 1971). Если мы не способны вообразить их здоровье, улучшение или, что еще лучше, их целостность, то и они не смогут этого себе представить. Тогда потерпит неудачу зеркализация. В то же время такое видение труднодостижимо и в некоторых случаях обретается очень медленно. Это не вопрос оптимистичного взгляда или доверия аналитическому процессу. Это результат психотерапии, рожденный из состояния слияния в переносе и контрпереносе и идентичности с первоначальным, «поломанным» состоянием «пациента».
В целом можно сказать, что терапевт «заболевает» пациентом для успеха глубинного процесса исцеления. Затем он излечивает себя и тем самым излечивает пациента. С этой точки зрения можно сказать, что феномен переноса фактически состоит в том, что болезнь пациента «переносится» на врача — ситуация, в которой Юнг видел профессиональную опасность анализа (Jung, 1946, р. 172, 176—177). Такой перенос делается не на чистый экран. На самом деле именно «крючки» и активированные комплексы аналитика позволяют переносу «зацепиться» и затем быть проработанным самостью аналитика (имеется в виду целостность сознательно-бессознательных процессов).
«Пациент как терапевт для своего аналитика»
Верно ли, что, как говорится в старой шутке, психотерапия—это «когда два человека, которым нужна помощь, помогают друг другу»? Аналитик, несомненно, получает выгоду от своей работы, и не только потому, что пациент дает ему возможность осуществлять свое призвание, получать за это деньги и исследовать и снова исследовать свои внутренние процессы. Юнг говорит о том, что оба участника «изменяются» и «трансформируются» в этом процессе (Jung, 1946. р. 171, 199). Дикман (1974, р. 75) полагает, что у аналитика есть две возможности «индивидуации»: одна —через его работу с пациентами и другая — через самоанализ[54]. В статьях Гудхарта (1980) значительный акцент делается на подход Лэнгса и, в несколько меньшей степени, на работы Сирлза, причем и в тех и в других подчеркивается, что пациент помогает аналитику. Сирлз (автор, возможно, наиболее глубоких работ по контрпереносу) делает следующий комментарий по поводу взаимности этого процесса с самого начала:
Терапевт, на глубочайших уровнях терапевтического взаимодействия, временно интроецирует патогенные конфликты пациента и работает с ними на интрапсихическом, бессознательном и сознательном уровнях, задействуя в этом процессе возможности своего относительно здорового эго, и затем, опять же посредством интроекции, пациент извлекает пользу от этой интрапсихической работы, выполненной терапевтом. Кстати, я верю, что и пациент зачастую оказывает такого же рода терапевтическую помощь в решении интрапсихических конфликтов терапевта. (Searles, 1958, р. 214, курсив мой).
Эти идеи Сирлз развивает далее в своей работе 1975 года, «Пациент как терапевт для своего аналитика», утверждая, что у пациента есть нереализованные психотерапевтические побуждения, направленные к его родителям, которые должны быть успешно реализованы в переносе. То есть, лечение включает в себя тот факт, что он в попытках помочь аналитику проявил себя как хотя бы частично успешный терапевт. (Searles, 1975a, р. 384). В юнгианских терминах «раненого целителя» это означало бы формирование эффективного «внутреннего целителя» посредством лечения ран аналитика. Таким образом, интроективное исцеление пациента аналитиком дополняется аналогичным процессом, направленным от пациента к аналитику. Это явно выходит за пределы идеи «биполярного поля» Лэнгса, потому что Сирлз говорит не о смещении переноса или отдельных репликах, но о реальном лечении.