Пол гудит в просторной сакле,
Стук подошв, свирели звон,—
Все мелькает, словно сабли,
Вырванные из ножон.
ПРЕДКИ МОИ
Горец, кинжал не носил я бесценный,
Сабли старинной не брал я в бои.
Но не судите меня за измену.
Предки мои,
Предки мои!
Я не пою, а пишу на бумаге,
Мерю пальто городского сукна,
Но без терпенья, без вашей отваги
Грош мне цена,
Грош мне цена!
Я на своих опираюсь предтечей.
Так, зажимая рану свою,
Вы опирались друг другу на плечи
В смертном бою,
В смертном бою.
Я удивляюсь величью и силе
Песен, звучавших в минувшие дни.
Предок мой, прадед мой, нас породили
Горы одни,
Горы одни.
Вспыхнет весенняя молния где-то,
Сплю я, и кажется мне иногда:
Вместе мы скачем, и с наших бешметов
Льется вода,
Льется вода.
Видел я много не виданных вами
Стран и народов, неведомых вам,
Но, возвратись, припадал я губами
К отчим камням,
К отчим камням!
Горец, кинжал не носил я бесценный,
Сабли старинной не брал я в бои.
Но не судите меня за измену.
Предки мои.
Предки мои!
ПРОМЕТЕЙ
Прометей, прикованный к скале,
Как сама скала, велик и вечен.
До сих пор кружит орел во мгле
И клюет кровавым клювом печень.
Сила Прометея до сих пор
Царствует — она сильнее смерти,
Снежные громады катит с гор.
Мечет молнии и вихри вертит.
Родина, в ущельях снеговых
На вершинах этих первозданных
Сколько за века прошло твоих
Горцев — Прометеев безымянных.
Всем дарил им ты, седой Кавказ,
Мужество сердец и зоркость глаза,
Говорил им:
— Будьте в трудный час
Прометеями, сыны Кавказа!
ЭЛЬБРУС
Ты — мечта людская, что на крыльях
Высоко под небо вознеслась.
Горцы бога своего молили,
В сторону твою оборотясь.
Видели вдали тебя герои,
Погибая в праведном бою,
Прорубали горцы, сакли строя,
Дверь и окна в сторону твою.
Глядя вдаль, на вечный снег без края,
Зная, что никто им не владеет,
Бедный горец, бедность забывая,
Сам себе казался богатеем.
И порою нам в чужих селеньях
По ночам твои вершины снились,
И тогда — пусть только на мгновенье —
Наши беды легче становились.
И, ей-богу, если б я родился
Не в сегодняшнем, а в прошлом веке,
Я, паломник, шел бы и молился
Лишь тебе, не думая о Мекке.
Те, кто пролил кровь, чиня насилье,
У подножья твоего когда-то.
Да и те, чью кровь они пролили,—
Все ушли давно и без возврата.
Словно совесть моего народа,
Ты стоишь, Эльбрус, велик и вечен.
Как поэзия и как природа.
Ты стоял до нашего прихода,
Нашего ухода не заметишь.
Я уйду, но все ж останусь рядом,
Потому что будут жить другие
И смотреть моим влюбленным взглядом
На твои вершины снеговые.
* * *
Я воду пил, текущую меж скал,
Что пахнет мокрой ягодой в ущелье,
И, стоя над водою, замечал:
Горели искры на боку форели.
Текущую меж скал я воду пил
И ощущал мороз ее истоков.
Я воду пил, и набирался сил,
И приобщался к мудрости высокой.
ВАША КРОВЬ
Шли вы на турью охоту, бывало,
И не страшил вас в горах снегопад,
Вы у заваленного перевала
Не поворачивали назад.
Горцы, со всякой бедою вы знались:
Зверь подминал вас и снег засыпал.
Камни срывались, и реки вздувались,
Кровник точил свой неправый кинжал.
Кровь, бушевавшая в ста поколеньях,
Сыну балкарца, досталась и мне.
Мужество ваше и ваше терпенье
В пору беды просыпались во мне.