Он не уверен, нравится ли Грейнджер или нет. Она тяжело дышит, постанывает и крепко сжимает его плечи, но он все равно не понимает, от удовольствия ли. Поэтому надеется, что она получает хоть вполовину такое же острое наслаждение, как он сам, и погружается в неё снова, и снова, и снова…
А затем, спустя время, Грейнджер внезапно теряет контроль, дёргается, будто пытаясь сбросить Драко с себя, издаёт звонкий крик, и сразу после этого сильно кусает его, и Драко шипит, чувствуя, как всё её тело сжимается под ним и вокруг него.
Словно большая волна накрывает с головой сначала её, потом его, и вот они оба уже лежат измотанные и расслабленные. Драко тяжело дышит, пока Грейнджер стискивает одной рукой его ставшие влажными плечи, а второй водит по спине, неспешно поглаживая.
Она уходит через несколько часов, не дожидаясь утра. Драко не в состоянии остановить её ни словом, ни жестом. Она торопливо одевается, напоследок берёт его за руку — чтобы всё-таки закрепить бинты — и уходит.
Он провожает её взглядом, и щурится от яркого света, упавшего из-за открытой двери, а когда вновь обретает способность видеть — Грейнджер уже нет.
Драко откидывается на подушку и бездумно смотрит в потолок, чувствуя полное изнеможение, несмотря на несколько жалких часов сна, который они оба смогли урвать.
========== Часть 5 ==========
Драко открывает глаза.
Вздыхает, моргает, потягивается и встаёт. Подходит к окну и втягивает холодный воздух, проникающий через форточку в тепло комнаты.
Снаружи белесая дымка заволакивает небо и окутывает деревья, словно защищая их. Они ещё могут похвастаться листьями, но пройдёт пару недель и зима окончательно вступит в свои права, оставив природу выживать под мощными порывами ветра.
Драко почувствовал бы единение с природой, но она как-нибудь переживёт это зиму, а вот насчёт себя он не уверен.
Грейнджер не приходит пять дней.
Драко считает.
Считает секунды, которые утекают сквозь пальцы, увеличивая время одиночества.
Считает, сколько раз хмурится Лайза, когда в смену Грейнджер растирает его запястья (её движения лишены той жизни, которая должна придать ему сил), меняет бельё на его постели (простынь до сих пор пахнет Грейнджер, а на обратной стороне наволочки Драко отчётливо видит длинный волос), накладывает очищающие заклинания на пол, окна и одним движением сметает пыль. Комната чиста, но Драко чувствует себя грязным.
Он считает, сколько листьев падает на землю. Сколько теней мелькает в глубине чащи. Сколько птиц пролетает в вышине.
Драко Малфой считает, сколько раз он вспоминает прикосновения Гермионы Грейнджер.
Но сбивается.
Драко не хочет думать об этом, но вместе с тем мысли доставляют какое-то извращенное удовольствие: она проводит время с ними. С кем угодно, кроме него самого. Бут, должно быть, в её вкусе, у него явно есть что-то общее с Крамом, Маклаггеном и Уизли. Возможно, она обнимает его, целует и делится своим теплом.
Возможно, ему тоже выпал шанс пересчитать все её синяки и царапины.
Спустя время Драко понимает, что так многому не уделил внимание в ту ночь. Её тело было мягким, тёплым и сияюще прекрасным, но Драко не может вспомнить точных очертаний, ни одной родинки, ни одного даже маленького шрама. Она вся была одним сплошным прикосновением. Мучительным, но необходимым.
Драко осознаёт, что находился на грани сна и реальности, но всё-таки пытается удержать в голове образ Грейнджер, когда она свернулась в его объятиях, обессиленная и заплаканная, и заснула. Картинка достаточно чёткая, но он всё равно не уверен, что именно было на самом деле, а что он только придумал, и так ли уж крепко Грейнджер прижималась к нему, как в его воспоминаниях.
Наверняка он может теперь сказать только одно: Гермиона Грейнджер всё-таки полностью потеряла контроль.
***
Ещё один раз — и Лайза успевает окончательно ему надоесть. Изо дня в день приходит только она, нет ни Грейнджер, ни Эббот, и если причины, по которым его не хочет видеть первая, Драко ещё понимает, насчёт Ханны у него нет ни одной догадки.
Он раздумывает об этом просто для того, чтобы отвлечься от мыслей о Грейнджер и своей никчёмной жизни. Палочка, которую Лайза нашла на следующий день в углу комнаты, лежит рядом на тумбочке, и хотя Турпин опасливо косится на неё, отбирать не пытается. Но Драко и сам не прикасается к ней.
Он выжидает. И его ожидания оправдываются.
Грейнджер ломает систему и приходит в то время, которое он привык проводить в одиночестве. Турпин ушла всего час назад, и Драко не голоден, не хочет пить, а пространство вокруг бездушно сияет чистотой. Он стоит у подоконника и, когда открывается дверь, удивлённо оборачивается и смотрит, как Грейнджер пересекает комнату и останавливается напротив.
Она ниже его на целую голову, но до этого момента Драко никогда не обращал внимание, что она смотрит на него снизу вверх. Грейнджер проводит рукой по подоконнику и бросает взгляд на вид за окном. Наверняка ей он надоел ещё больше, чем ему самому.
— Я не знаю, что делать с тобой, Малфой, — выпаливает Грейнджер, и Драко удивлённо моргает. Она вздыхает, хмурится и сухо продолжает: — Нам нужно уходить, мы и так провели здесь непозволительно много времени.
— Уходить?
Она медленно кивает.
— Мы… — вздыхает, мотает головой, — мы собираем всё самое ценное и ищем способы переправить тех, кому нельзя аппарировать. Со дня на день здесь будут члены Ордена, которые помогут нам покинуть это место.
Грейнджер замолкает. Она не говорит о причинах, и вообще никак не упоминает Пожирателя, но Драко понимает — дело именно в нём. Если один нашёл их, то смогут и другие. Единственный выход — это бегство, тем более оно явно облегчается тем, что пациентов теперь намного меньше.
На мгновение перед глазами Драко возникает образ парня, изо рта которого вытекает кровь. Он трясёт головой, чтобы отогнать видение, и смотрит на Грейнджер. Вся ситуация несколько тревожит, но лишь один вопрос по-настоящему волнует его.
Что будет с ним?
Что будет с Драко Малфоем, когда члены Ордена переступят порог дома?
Он не произносит ни слова вслух, надеясь, что Грейнджер услышит его мысли и сама заговорит. Гермиона Грейнджер знает всё — она должна поделиться знанием с ним! На долю секунды Драко кажется, будто она качнула головой, словно отказываясь отвечать на невысказанный вопрос.
А затем она начинает разворачиваться, и Драко понимает, что сейчас снова останется один, и даже приподнимает руку, чтобы схватить Грейнджер и удержать, но боится сжать ладонь, поэтому рука так и повисает в воздухе, а Грейнджер делает вид, что не замечает этого.
И уходит.
***
Весь день Драко напряжён и задумчив. Ожидание сводит его с ума, и ему кажется, что он уже ждёт суда, который определит его участь. Грейнджер, конечно, не дементор, который может лишить его души, но… Драко не уверен, что её решение принесёт ему меньше боли.
Впервые, он по-настоящему понимает, что каким-то образом ему действительно придётся продолжить жить и искать своё место в мире. Придётся принимать решения. Самостоятельно, не опираясь ни на чьё мнение. Отец и мать давно остались в прошлом. И даже Волдеморт сейчас не может на него повлиять.
Драко пытается думать…
Грейнджер возвращается под вечер, вновь становится у окна и глубоко вздыхает.
Её глаза покраснели, а руки дрожат, пока она не прижимает их к бёдрам, и Драко на секунду отвлекается на очертания её тела, а когда вновь смотрит на лицо, Грейнджер задумчиво покусывает губу.
— Я не знаю… — она прочищает горло. — Я не знаю, что произошло с чарами, но каким-то образом они спали. Ты сам всё видел: маглы подошли слишком близко, потом перестали работать согревающие чары, у нас начались проблемы на кухне, а несколько зелий испортились на ровном месте. В ту ночь защитный купол еле держался и, хотя я не знаю, как Пожиратель мог оказаться в этом лесу, когда он уже был здесь — ему не составило труда найти нас.