– Пожалуй, это в Недзвяде, пан майор, – сказал второй офицер.
– Пятнадцать километров, – крикнул командир, – слышите, снова едут…
Все трое наклонились; шум моторов наплывал волнами. Командир посмотрел на часы.
– За час пятая колонна, – заметил он, – прут на Луков. До рассвета мы должны быть в Макошке.
Раз, второй, третий, шевельнулись внутри ночи Щупальца фар.
– Коралла ко мне, – сказал командир.
Невысокий офицер тут же встал и исчез за елями.
– Коралл как рванется… – долетело до поручика из группы партизан, развалившихся на мху вокруг рассказчика. – И вперед… А мы за ним…
– Подхорунжий Коралл! Подхорунжий Коралл – вполголоса звал коренастый поручик.
Коралл сидит возле раненого Ястреба. Из-под низко, почти до самых бровей натянутого края пилотки всматриваются в него глубоко ввалившиеся, с горячечным блеском глаза.
– Как повстанцы в лесах, как во время январского восстания [1], пан подхорунжий… – Парень сжимает губы; Коралл слышит тревожную дробь зубов.
– Успокойся, – говорит он, – не принимай близко к сердцу. Тебя знобит?
– Я знаю, пан подхорунжий, я там не был, но мне ребята говорили.
– Хватит…
– Это вы спасли взвод Сечкобряка, ребята говорили, это был геройский поступок.
– Помолчи…
– Я знаю, пан подхорунжий, я знаю, я всегда мечтал совершить что-нибудь такое… Вы читали «Розу»? Его звали Чаровиц… [2]
– Подожди. Ноги у тебя не болят?
Ястреб покачал головой.
Опять дробный стук зубов, словно звенит стекло.
– Совсем ничего не чувствуешь? – спрашивает Коралл.
Взгляд Ястреба становится неподвижным, он с напряжением смотрит на Коралла.
– Коралл! – Коренастый поручик отодвинул еловые ветви. – Вас вызывает майор…
– Укройтесь здесь, в этом лесочке. – Кружок света лег на середину карты. Карандаш майора клюнул в зеленое пятно и застыл, выдавив ямку на развернутой карте. – Отсюда, – продолжал майор, – в двух километрах Соболево, сразу же за рекой…
– Я был там когда-то, – сказал Коралл.
– В Соболеве есть врач, связанный с организацией. Он сделает им перевязки и уколы. Сейчас двадцать три часа двадцать пять минут. В двадцать четыре часа выступаем. Около Соболева будете перед рассветом, а точнее – в два. Оттуда связной должен проделать двадцать восемь километров, на явке он получит велосипед. Итого, три часа. – Майор отсчитывает время, подняв руку, освещая циферблат. – Утром, часов в шесть-семь, он будет на месте. Пока подготовят машину, пропуска, пройдет какое-то время. Короче, в полдень за ранеными придет машина. Ваша задача: не двигаться с места, ждать даже до ночи. Только в случае непосредственной угрозы можете отойти в глубь лесов.
Уже с минуту Коралл слышал скрип телеги на дороге, но не хотел прерывать майора. И вот загремели кованые колеса и раздался окрик: «Стой!» Посыпались проклятия, майор погасил фонарик. Они одновременно встали. Из-за поворота во весь опор вылетела взмыленная лошадь; на телеге стоял Мацек и кричал, оглядываясь назад:
– Вояка, чтоб тебя!… Майор обратился к поручику:
– Грузите раненых. Объявите сбор. Ветряка ко мне…
Он снова щелкнул фонариком и внезапно осветил руку Коралла, обмотанную обрывками рубашки, на перевязи из солдатского ремня.
– Как рука? Пошевелите пальцами… Хорошо. Обойдется…
Майор замолчал, положил фонарик в карман френча, расстегнул ремень с двумя пистолетами; один, в немецкой жесткой кобуре, оставил, второй, в клеенчатом чехле, снял с ремня, опять застегнулся.
– Винтовку оставьте в отряде, с ней одной рукой не справиться.
Коралл взвесил на руке топорную тяжесть виса, его пальцы с удовольствием ощутили сквозь мягкий чехол ребристую рукоятку, насечки на ней.
– Это оружие Венявы, – продолжал майор. – Я даю его вам.
Он сделал полшага. Худая шея, крючковатый нос, близко посаженные глаза – сейчас майор больше, чем обычно, был похож на птицу, только что вырвавшуюся из огня: взъерошенную и перепуганную. «Но там, в самом пекле, я тебя что-то не заметил», – подумал Коралл. И вдруг майор, грозный командир, предстал перед ним без всякого ореола. Коралл увидел и дергающийся кадык, и расширенные зрачки, и сбившуюся пилотку.
– Я скажу вам еще об одном, подхорунжий, чтобы вы, когда понадобится, приняли это во внимание. – Майор помолчал, уставившись на Коралла. – Венява – офицер связи главного командования. Я говорю вам это, чтобы вы в соответствующий момент смогли принять решение… Понимаете меня?
– Так точно. Все мы солдаты, – великодушно ответил Коралл, а сам подумал: «Я мог бы теперь прижать тебя и заставить сказать то, чего ты так боишься, старая лиса…»
– Я понимаю свою задачу, пан майор, – добавил он бесцветным голосом.
– Итак, повторяю: вы должны ждать машину… – В голосе майора неожиданно исчезли начальственные нотки.
Коралл почувствовал, что тяжкое бремя, давившее их обоих, взвалено теперь на него одного, и нервы от этого бремени напряжены до предела.
– Шестая, – пробурчал майор, – черт побери… Коралл повернулся. Со стороны шоссе на небе мелькали сполохи, за ними загорался, гаснул и снова раскрывал огненные глаза двойной ряд медленно двигавшихся фар.
– Черт побери, – повторил майор.
Слышно было мягкое урчание, оно ползло по полям, земля под Кораллом глухо гудела.
– Броневики, – сказал майор, – черт побери… Если они нас обнаружат… Поручик Речной, как со сбором? – обратился он к офицеру в конфедератке, вышедшему из лесочка.
Из-за деревьев высыпали партизаны. С трудом перебираясь через ров, они толпились на дороге.
Позванивала амуниция, молча собиралась бесформенная колонна. Майор все всматривался в горизонт, насыщенный призрачным светом. Зарево справа разгоралось; внизу краснота стала кровавой, пламя все ярче и шире высвечивало небо. Майор глядел, не мигая. «Растяпа, – подумал Коралл, – погубил половину отряда. Растяпа…» Коралл чувствовал в себе то, что он раньше беспокойно искал в других, даже в растяпе майоре. Коралл помнил момент, когда это внезапно вспыхнуло в нем самом; полный радостного удивления, прислушался он к появившемуся неизвестно откуда чудесному чувству силы. С тех пор прошло уже несколько часов, а это чувство не исчезало. Рука не беспокоила его, кисть слегка деревенела, но боли не было. И раненая рука, и бурые подтеки на куртке и бриджах – все это наполняло его гордостью.
2
Чаровиц – герой драмы «Роза» известного польского писателя Стефана Жеромского (1864-1925).