В-третьих, христианское догматическое сознание, впитавшее эллинское ощущение меры, соразмерности и золотой середины как надежного признака истины, не может не обнаружить наличие в идее перевоплощения одновременно двух самых решительных крайностей, закономерно дополняющих друг друга в общем дисбалансе. С одной стороны, данное учение обдает душу леденящим ужасом от перспективы за непорядок в этой жизни возродиться в виде гусеницы, предназначенной в пищу любой птицы, с другой — внушает перспективу бесконечных возможностей самоулучшения в бесчисленных будущих формах вплоть до момента конечного «освобождения». «Все, что сверх меры, то от бесов», по мнению авторитета восточнохристианской аскетики Пимена Великого [395], и эта установка определяет отношение христианства к любым дисбалансирующим духовным учениям, которые с его точки зрения обнаруживают явную инспирацию со стороны тех духов, что заинтересованы в обмане души средствами безграничного пессимизма и не менее бескрайнего оптимизма (а еще вернее ими обоими вместе). В свете патристической мысли духовные истоки доктрины реинкарнации можно видеть, на наш взгляд, в желании избежать тот «неуютный» момент, что человек определяет свою будущую судьбу единократно, в этой кратковременной жизни, которая, несмотря на свою временность, имеет бесконечные последствия. Но именно об этом говорят евангельские притчи о наемниках, пришедших работать в виноградник в разное время дня, о талантах, о мудрых и неразумных девах и другие иносказания о Царстве Небесном.
Поэтому попытка теософов внушить своей аудитории возможность совместимости доктрины реинкарнации с христианским мировоззрением есть лишь попытка доказать (вопреки логическому закону противоречия) совместимость А и не-А и рассчитана на желание среднего человека совместить несовместимое, чтобы чего-то не потерять.
Завершая это краткое вступительное слово к книге о. Андрея, отметим лишь особенности одного из важных контекстов полемической позиции раннехристианских авторов. Доктрину реинкарнации в той или иной степени принимали представители гностических школ, пытавшиеся строить догматику, альтернативную собственно христианской, но претендовавшие на «творческое», эзотерическое прочтение новозаветных текстов. Именно при условии этого обстоятельства следует понимать мотивы критики данного учения у Иринея Лионского и других авторов, полемизировавших с гностицизмом в целом. Тема эта, конечно, требует совершенно специальной разработки по многим причинам, и одна из них в том, что современная теософская идеология является упрощенной имитацией многих моделей сознания тех «теоретиков» первых веков новой эры, которые также претендовали на эзотерическое прочтение текстов и символов религиозных традиций [396]. Правда, они были людьми достаточно образованными, чтобы не ссылаться на «инспирацию махатм» и не заявлять прямо о единстве всех религий. Можно поэтому полагать, что если публикация о. Андрея привлечет интерес читателя к «различительному религиоведению», цель его публикации будет в значительной мере достигнута.
Шохин В. К.
доктор философских наук
Об источниках
Классическим и наиболее полным сводом патристических текстов является издание аббата Миня:
PG — Patrologia cursus completus. Series graeca. vol. 1-161. — Paris, 1857-1866.
PL — Patrologia cursus completus. Series latina. vol. 1-220. — Paris, 1844-1856.
Во второй половине ХХ века одним из наиболее авторитетных патрологических изданий стала французская серия Sources chretiennes, примечательная, помимо более серьезной текстологической подготовки, еще и тем, что в ней оригинальные тексты печатаются параллельно с переводом на французский язык, что делает это издание более доступным для современного читателя, чем издание Миня. Эта серия еще не закончена, но все сохранившиеся работы Оригена в ней уже вышли.
Русские издания святоотеческих творений, цитируемых в тексте без указания выходных данных:
Августин. О граде Божием. — М., 1994.
Августин. Беседы о воскресении. // бл. Августин Иппонский. Творения. М., 1997.
Августин. Энхиридион // Творения. ч. 11. Киев, 1908.
Афанасий Великий. Житие преп. Антония. // Творения. т. 3. Троице-Сергиева Лавра, 1903.
Афинагор. Прошение о христианах. // Ранние Отцы Церкви. Антология. — Брюссель, 1988.
Василий Великий. Беседы на Шестоднев. // Творения. Ч. 1. — М., 1845.
Григорий Богослов. Творения. тт. 1-2. — Троице-Сергиева лавра, 1994.
Григорий Нисский. Толкования на Песнь Песней. // Творения. — М., 1862. Ч. 3.
Григорий Нисский. Об устроении человека. // Творения. Т. 1. — М., 1861.
Григорий Чудотворец. Благодарственная речь Оригену // Творения. — М., 1912.
Евагрий Схоластик. Церковная история. — М, 1997.
Евсевий Памфил. Церковная история. — М., 1993.
Епифаний Кипрский. Панарий — М., 1882.
Ермий. Осмеяние языческих философов. // Преображенский П. Сочинения древних христианских апологетов. — М., 1895.
Ефрем Сирин. О рае. // Творения. ч. 5. — Троице-Сергиева Лавра, 1912.
Иероним Стридонский. Письма. // Творения. чч. 1-3. Киев, 1893-1895.
Иероним Стридонский. Книга против Иоанна Иерусалимского, к Паммахию. // Творения. ч. 4. — Киев, 1880.
Иероним Стридонский. Апология против Руфина // Творения. ч. 5. Киев, 1881.
Иероним Стридонский. Изложение хроники Евсевия Памфила // Творения. ч. 5. Киев, 1910.
Иероним Стридонский. О знаменитых мужах // Творения. ч. 5. Киев, 1910.
Иоанн Златоуст. Творения. — Спб., 1900-1908.
Ириней Лионский. Творения. — М., 1996.
Кирилл Иерусалимский. Огласительные беседы // Творения. — М., 1855.
Климент Александрийский. Строматы. — Ярославль, 1892.
Климент Римский. 2 Послание Коринфянам. // Ранние Отцы Церкви. Антология. — Брюссель, 1988.
Макарий Египетский. Духовные беседы. — М., 1880.
Минуций Феликс. Октавий. // Богословские труды. № 22, — М., 1981.
Ориген. О началах. — Рига, 1936.
Ориген. О воскресении. // Св. Мефодий, епископ и мученик, отец Церкви III-го века. Полное собрание его сочинений. — СПб., 1877.
Ориген. Против Цельса — М., 1996.
Ориген. Увещание к мученичеству. // О молитве и Увещание к мученичеству. Творения учителя Церкви Оригена. Спб., 1897.
Сократ Схоластик. Церковная история. — Саратов, 1911.
Татиан. Увещание к эллинам // Ранние Отцы Церкви. Антология. — Брюссель, 1988.
Тертуллиан. Апология. // Отцы и учители Церкви III века. Антология. — М., 1996.
Тертуллиан. О воскресении плоти. // Избранные сочинения. — М., 1994.
Феодорит Кирский. Церковная история. М., 1993.
Феофил Антиохийский. К Автолику. // Ранние Отцы Церкви. Антология. — Брюссель, 1988.
395
По существу египетский старец выразил новыми словами то, о чем было сказано уже у Аристотеля в «Никомаховой этике»: «Итак, добродетель есть сознательно избираемый склад (души), состоящий в обладании серединой по отношению к нам, причем определенной таким суждением, каким определит ее рассудительный человек. Серединой обладают между двумя (видами) порочности, один из которых — от избытка, другой — от недостатка» (1107а7). Цит. по: Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4. М., 1984, с. 87.
396
«Теоретиками» гностиков можно называть именно в кавычках потому, что в отличие от философов они не исследовали мировоззренческие проблемы и не систематизировали соответствующие данным проблемам понятия средствами логического дискурса, но использовали мировоззренческий материал для творения новых мифов. Именно поэтому их весьма невысоко ставили неоплатоники, которые были одновременно и мистиками и дискурсистами.