Гость закурил сигарету, и лоб его снова покрыла сеть тонких морщин.
— В то время я производил опыты над нашей служанкой… Совсем еще девчонка, пятнадцати или шестнадцати лет, заспанное, апатичное существо, на которое до тех пор я почти не обращал внимания… Одетая в свою деревенскую одежонку, она двигалась по моей лаборатории как во сне… И первая мысль, которую я уловил у нее, была: «Как хочется спать!..» Я даже разозлился — неужели под этим маленьким твердым черепом не может возникнуть более достойная человека мысль? Или аппарат у меня с изъяном и ловит далеко не все?
Но аппарат был в полном порядке… Вскоре у нее возникла новая мысль:
«Как есть хочется!.. — И тут мысли ее побежали стремительно, в каком-то лихорадочном испуге… — Хозяйка опять спрятала еду, — думала она. — Чего бы поесть вечером? Хорошо, если она оставила мне немножко хлебца, а если нет? Только бы не нашла те три кусочка сахара под матрацем… А может, и нашла — она часто лазает под матрац… И всюду-то она роется, как бы я чего не украла… Даже письма мои все прочитала до одного!.. Как есть хочется!.. Ох, как хочется поесть и выспаться!.. Может, попросить хозяина, чтоб отпустил пораньше?.. Он добрый, попрошусь!..»
Вы представляете себе мое изумление? — с горечью продолжал гость. — Вы не знаете мою жену, а мне трудно ее описать… Она еще молода, около тридцати пяти лет, очень хорошо одевается, слывет интеллигентной и культурной женщиной… Бывает в ваших клубах, говорит об искусстве, люди относятся к ней с уважением… И она же прячет еду от девочки-служанки? Нет, это невозможно!.. Но почему невозможно? Человек может обманывать других, но не самого себя…
Я снял мембрану и поглядел на девчушку. Она почти дремала, сидя на табуретке.
— Марийка, ты не проголодалась? — внезапно спросил я.
Она вздрогнула и с испугом поглядела на меня.
— Нет…
— Правда?
— Правда, — поежилась она. — Зачем мне тебя обманывать?
— А тетя не запирает от тебя еду?
— Нет, зачем ей запирать, — никогда не запирает!..
Я снова включил аппарат.
— Скажи правду, не бойся, — мягко сказал я. — Ну, скажи!
— Так я уже сказала! — умоляюще повторила девочка, а я, потрясенный, слушал ее мысли: «Страшно сказать, ой, как страшно!.. Если хозяйка узнает, что я сказала, — изобьет до полусмерти!»
Я снял наушник и задумался. Конечно, то, что думала девочка, — чистая правда. Я дал ей денег, наказав полакомиться в ближайшей кондитерской и ничего не говорить об этом жене. Марийка робко взяла деньги, и на глаза у нее навернулись слезы, а когда я погладил ее по головенке, она чуть не разревелась…
Я так расстроился, что совсем забыл, какой у меня важный и торжественный день… После многих лет кропотливого труда я наконец достиг полного, невероятного успеха. Надо бы торжествовать, а я чувствовал себя как побитый. До сих пор не знаю, что больше потрясло меня: трагедия несчастной девчонки, разыгрывавшаяся у меня под носом, или ужасное разоблачение моей жены, с которой я прожил более четырнадцати лет. Неужели она такая притворщица и столько лет так умело скрывала от меня свое истинное лицо, что я ни разу не усомнился в ней?
Мой гость тяжело вздохнул и, казалось, на миг забыл, что он не один в комнате. Внезапно он поднял голову и продолжал:
— Попробуйте себе представить, с каким тягостным нетерпением вернулся я в тот день домой… Хотя вряд ли вам это удастся… Я прожил с женой полтора десятка лет, и теперь мне предстояло впервые заглянуть ей в душу. Что найду я там? Не разрушу ли я нашу жизнь? И вообще — имею ли я на это право?.. Вскрыть чужое письмо считается преступлением, а чужую душу?.. Я долго прохаживался в одиночестве по мокрой и холодной улице, прежде чем войти в дом. Когда я открывал дверь гостиной, сердце мое билось так, как будто вот-вот должно было произойти нечто роковое… Жена лежала на кушетке и читала какую-то книжку. Я тихо поздоровался и спросил, что нового.
— Ничего особенного! — ответила она, не поднимая глаз от книги.
— Что ты сказала? — переспросил я.
— Ничего особенного! — повторила она.
— Я совсем оглох! — промолвил я со вздохом. — Зато смотри, какую штуку я выписал из-за границы…
Я вынул аппарат и слегка дрожащими пальцами надел наушник. Она с некоторым удивлением оглядела меня и пробормотала:
— Только этого тебе не хватало!
Но я отлично слышал продолжение ее мысли: «Станешь типичным старикашкой-пенсионером!»