— Откуда у него столько денег? — спросила Мина.
— Вот это одна из загадок природы, — задумчиво ответила Женни. — Как ни перетряхивай у них карманы, эти остолопы всегда припрячут на выпивку…
— Значит, не умеете перетряхивать, — пренебрежительно заметила Мина. — Герда, извини: что ты там затеяла?
Герда, на самом деле, попыталась сделать что-то по-своему.
— Сейчас это модно, дорогая, — сказала она. — Я видела в «Пари матч» сестру Софи Лорен… Ту, что вышла за сынка Муссолини…
— Да, но я-то не собираюсь за него выходить! — сердито заявила Мина. — Делай, как я тебе сказала.
— Лоб будет совсем закрыт…
— Очень нужен женщине лоб!
— Вот именно! — охотно согласилась Женни. — Ей достаточно иметь хороший зад.
Лишенная такой прелести, Мина поспешила пояснить:
— Нет, дело не в этом!.. Главное — обаяние… Иметь обаяние, значит, иметь все…
Дождь внезапно перестал, но женщины заранее успели обзвонить все телефоны, и к парикмахерской одна за другой стали подъезжать машины. Конечно, первым примчался профессор на своем кремово-желтом чайнике. Потом подкатил роскошный серый «Мерседес», за ним — «Волга». В холл входили мужчины, одни встревоженные, другие усталые, и почти все испуганные, ибо они слишком хорошо знали, что такое женщина перед официальным приемом. К семи часам вся суматоха разом прекратилась, перестал и дождь. До половины восьмого прошло еще несколько нестоящих клиенток, и зал совсем опустел. Обладательницы красивых причесок разъехались на поля своих маленьких сражений.
Женни устало опустилась в кресло. Она сидела, как всегда, широко расставив мощные ноги, которые внушали молоденьким мастерицам ощущение собственного ничтожества и неполноценности. И лицо у нее было крупное и красивое, а синеватый оттенок губной помады и глубокие тени под глазами обманчиво придавали ей вид порочной женщины. Мужчинам она нравилась, но их пугало ее богатырское сложение, а главное — ее бесцеремонность. Единственная из всех мастериц, Женни открыто и беззастенчиво подсчитывала свои чаевые за день. И сейчас, бережно сложив деньги в сумочку, она взглянула на Герду.
— А у тебя как сегодня?
— Хорошо, — ответила, чуть покраснев, девушка.
— У тебя всегда больше, — сказала Женни без тени зависти. — Вот что значит иметь смазливую мордашку. Северинова сколько тебе отвалила?
— Два лева…
— Вот это женщина! — с уважением изрекла Женни. — Но сколько таких, как она? Сказать тебе по правде, не завидую я нашим тузам… Бабенки у них сущие ведьмы…
— А я завидую женам…
— Чему же ты завидуешь? — презрительно пробурчала Женни.
— Всему! — сказала Герда. — Всему!.. Хотя бы тому, что они целыми днями могут сидеть дома и никуда не ходить.
Женни закурила сигарету. В парикмахерской запрещалось курить всем, кроме нее.
— И дрыхнуть! — добавила она.
— А чем плохо? Я тоже люблю поспать, Женни. Дай мне волю, я бы проспала целый день.
Женни засмеялась.
— Тебе бы только в супруги, милая моя… Да чтоб муж был богатенький.
Герда ничего не ответила, но по лицу ее прошла тень. На пороге появился управляющий; он мрачно поглядел на дымящуюся сигарету, но ничего не сказал. Женни пренебрежительно выпустила струйку дыма.
— Выпьем анисовки? — спросила она.
— Ты же знаешь, что я не могу…
— Хорошо, тогда выпьем пелина[4]. Я угощаю, — сказала она, хлопнув по сумочке. — В «Туннеле» чудесный пелин. Меня там знают…
За окном снова пошел дождь. Девушки в зале стали зевать, заражаясь друг от друга, и поскольку мужчин вокруг не было, они зевали, как котята, широко раскрывая розовые рты и показывая острые зубки. Жара и духота пошла на убыль, свет круглых белых абажуров стал каким-то тоскливым и мертвенным. Женни повернулась на кресле к зеркалу и, смочив большой клочок ваты в розовой воде, стала энергично растирать лицо.
— Приведи себя в порядок, — сказала она. — Подправь хотя бы глаза…
Немного погодя они уже сидели за одним из угловых столиков и потягивали легкий, прозрачный пелин. Сидя рядом, они невольно привлекали взгляды: яркая Женни и Герда с высветленными до белизны волосами, но с черными бровями и красивыми карими глазами. Посетителей в ресторане было мало, большая часть столиков пустовала. И все же Герде казалось, что воздух ресторана полон жизни, что в нем таятся какие-то нервные импульсы. Это раздражало и томило ее; хотелось уйти отсюда в покой своей маленькой мансардной комнаты. Через полчаса Герда поглядела украдкой на часы, но Женни перехватила ее взгляд.