— Этот человек и нам всем начинает действовать на нервы! — взмолились остальные женщины. — Скользит по комнатам, как загробный дух!
Еще через неделю главный референт стал до того бесплотен и бесшумен, что сослуживцы с трудом замечали его. Уже никто не спрашивал, занят ли он или же отсиживает часы. Все жалели его, покачивали головой и перешептывались меж собой. Только начальник отдела кадров поглядывал на него хмуро и с недоверием, — как наседка, которая по непонятной для нее причине вдруг высидела утенка.
В конце второй недели произошло событие, совершенно непостижимое для человеческого разума. Референт Спиридонов, который уже дней десять фактически замещал главного референта, зашел к нему в кабинет, чтобы спросить о какой-то потерявшейся папке. Когда он вошел в комнату, ему показалось, что там никого нет. Он повернулся было к двери, как вдруг услышал далекий, тихий и скорбный голос:
— Входите, Спиридонов, входите!
Спиридонов почувствовал, как ледяные мурашки пробежали у него по спине. Его массивная челюсть отвисла от страха, он повернулся, как во сне, и оторопело оглядел комнату.
В кабинете никого не было!
— Войдите и садитесь! — прошелестел голос.
Спиридонов вытаращил глаза, стараясь разглядеть источник звука, и только тогда увидел, что главный референт спокойно сидит на своем обычном место, за массивным письменным столом. Но он стал таким бесплотным и незримым, что еле выделялся на фоне стены.
— Извините, товарищ Седларов! — торопливо пролепетал ошарашенный Спиридонов. — Я и не заметил, что вы здесь!..
Он робко присел на один из стульев и попытался, взяв себя в руки, хладнокровно разглядеть своего начальника. И снова по его телу пробежали мурашки. Черты лица главного референта едва можно было различить, а контуры фигуры стали такими нежными, как будто он был не из плоти и крови, а из дыма.
— Товарищ Седларов, мы никак не можем разыскать папку с бумагами насчет кастрюль и сковородок, — жалобным голосом пробормотал Спиридонов.
— Она у меня, сейчас я вам ее выдам! — ответил главный референт.
Склонившись к столу, он стал рыться в одном из ящиков. Когда он выпрямился, Спиридонов чуть не подпрыгнул. На какое-то мгновение он увидел сквозь тело шефа деревянную спинку стула.
Главный референт стал прозрачным!
Изумленный Спиридонов выкатился из кабинета и побежал к директору. Выслушав его рассказ, директор добродушно усмехнулся:
— Ты переутомился, Спиридонов… Тебе что-то почудилось…
— Это мне-то? — воскликнул, задетый за живое, Спиридонов. — Да у меня глаза, как у ястреба!
— Тогда остается предположить, что ты не в своем уме, — сказал директор, пытаясь обратить разговор в шутку. — Невидимки встречаются только в фантастических романах!
— Если не верите, так вызовите его и посмотрите! — хмуро возразил Спиридонов. — Уж во всяком случае, он серьезно болен!..
Директор тотчас же распорядился вызвать к нему главного референта. Когда Никифор Седларов переступил порог директорского кабинета, и Спиридонов и директор были поражены его видом: Спиридонов не ожидал, что Седларов может еще выглядеть так внушительно, а директор не думал, что он выглядит так ужасно.
— Что с вами, Седларов? — встревоженно заговорил директор. — Видно, плохо себя чувствуете?..
Утонув в кресле, главный референт умоляюще смотрел на директора своими грустными бесцветными глазами. Он раскрыл было рот, но ни звука не произнес. Директору и Спиридонову показалось, что бедняга внезапно онемел. Наконец, с губ его слетели два тихих печальных слова, которые пронзили чувствительное сердце начальника:
— Товарищ директор…
В его тоне звучали и мольба, и надежда, и глухая, отчаянная жалоба.
— Слушайте, Седларов, вы больны! — озабоченно сказал директор. — Вам надо лечиться! Я просто приказываю вам лечиться!
— Хорошо, товарищ директор, — убитым голосом ответил главный референт.
И он снова стал таким, каким Спиридонов только что видел его в кабинете. Встав со стула, главный референт снова превратился в настоящее, неподдельное привидение. И опять чудеса! У двери он словно растаял совсем, и директор ясно увидел сквозь него блестящую бронзовую ручку двери.