— Что они могут скрывать? — спросил прокурор.
— Не знаю, но мне так кажется… Состояние некоторого аффекта налицо…
— Не думаю, — сказал прокурор. — А если и так, аффект вряд ли имел решающее значение. Просто-напросто он решил, что навсегда теряет девушку. И эта потеря для него была страшнее любой смерти…
— Не знаю! — сказал, пожав плечами, хирург. — И все-таки женщины что-то скрывают…
— А подругу нельзя привлечь к ответственности? — спросил профессор.
Прокурор нервно отпил из рюмки.
— За что же привлекать? — ответил он. — Ведь у нее были самые лучшие намерения… Я пытался поговорить с ней, но ничего не вышло. Плачет навзрыд, будто потеряла собственного ребенка… И без конца твердит: «Погубила хорошего человека…»
— Саша! — раздался возглас из-за стеклянной двери.
Это был голос миниатюрной мадам Севериновой. Профессор неохотно поднялся с места, приоткрыл двустворчатую дверь и просунул голову в комнату. Послышался женский говор, и профессор быстро отступил назад.
— Просят сливовицы, — сказал он. — С соответствующей закуской, конечно…
Хирург поморщился.
— Только этого им не хватало! — пробурчал он. — Начнут увеличивать ставки, а потом кто-нибудь продуется вдрызг…
Каждый подумал, что именно его жена и продуется.
— Не давай им! — заметил прокурор.
— Как же не дать! — чуть ли не с испугом возразил профессор. — Разве что отнести им что-нибудь полегче… Вермут, например…
Он стал перебирать бутылки в маленьком баре.
— Есть бутылка чинцано, — нерешительно проговорил он.
— Настоящее?
— Настоящее…
— Они так обалдели от карт, что не оценят, — заметил хирург.
— Ты хочешь сказать — лучше приберечь для нас? — засмеялся профессор.
Немного погодя он отнес в гостиную полбутылки сливовицы и банку рыбьей печени. Уткнувшись в карты, женщины даже не взглянули на него. Поставив угощение на стол, он обратился к жене:
— Мина, ты знаешь, что случилось с твоей парикмахершей?
— Знаю! — сухо ответила жена.
— Почему же ты мне ничего не сказала?
— Оставь, пожалуйста! — нетерпеливо сказала Мина. — Разве ты не видишь, что мой ход…
Пожав плечами, профессор вернулся к друзьям, которые все еще молча сидели с унылыми лицами перед рюмками со сливовицей.
Перевод Н. Попова.