–
Как-то раз в щели, на вымокшей соломке,Дудку стебелька безсмысленно жуя,Опрокинулся, не знаю – я? не я?..Я не слышал – били тихо? громко?Плохо видел – что? темно? светло?Вся душа – одно дупло,И направить – ничего не мог.Я отерп, не помнил я ни прежних лет, ни дома,Только вот жевал, жевал трубчатый стебелёкСоломы,И дремадушила, как стена.В щель – боец, с земли переклонённый:«Где комбат?.. Товарищ старший лейтенант!Вызывают! В штаб дивизиона!»Штаб? Какой там штаб?.. Ах штаб!.. Да будь ты трижды!Где-то живы люди? Пусть живут, но лишь быНас не трогали. Да драть их в лоб с комдивом –Это вылезать и ехать под обстрел?Мост-то как? Неуж’ на дивоЦел?Ха, гляди! Культурно рус воюет!Год назад не встретить бы такуюРаспорядливую переправу:Вскачь коней! Шофёры – газ! Не кучась,С правого – на левый, с левого – на правый, –Есть ещё солдаты на Руси!Ветерком на левый берег, в кручу –Выноси!И теперь уж рад, что я хоть начас вызванИз проклятых мест, из чёрной ямы той,Глубоко вдыхая воздух жизни,Медленно я ехал просекой лесной.Лес бурлил. Здесь двигались открыто.На пору худую блиндажи покрытыБыли в два, и в три, и даже в шесть накатов.Как всегда, шофёры первыми наглели –Заведя машины мелко в аппарели,Под осколки выставили скаты.ПМП[4], конюшни, склады – не ступить!Лес редя, стволы пилили и валили,Тракторами к котлованам их тащили,И дымили кухни, и топитьСобирались баньку полевую,Батарея пушек занимала огневую,Батарея гаубиц с поляны надрывалась,Раздавали водку радостной толпе{63}, –И в войну играло, и скрывалосьТолько генеральское НП[5].Как это устроено! – приди сюда из тыла –Здесь передоваяИ куда какая! –Жить тебе не мило,Свет тебе не мил, –А приди сюда с передовой– ТылКакой!..
–
Беседь – вся в сугробах серого песка.Люди, лошади, машины – ни свободного домка.Мастерские, рации – бомбёжкою не сдунь их! –Всё забито в банях, всё забито в клунях.Улицей мелькали в беленьких халатахДевушки из медсанбата:Редко – скромная (солдатской истой долиВолею? неволею? отведать привелось),Больше – дерзкие, балованные в холе,Набекрень кубанки на копне волос.Из-за Сожа доносился бой,Утомлённо били батареи.Кроткое, неяркое, низко над землёйПлыло солнце осени, не грея.В штабе – занавески накрахмалены.Бьют часы. Простелены дорожки из полсти.На стене – плакаты: два – со Сталиным,«Папа! Убей немца!», «Не забудем – не простим!{64}»Писари выскрипывали чётко.Буркнули при входе: «Здравия желаем».– «Как, орлы?» – «Да плохо». – «Что же?» – «Самоходка.Что ни ночь – кидает. Отдыху не знаем».…Как положено, комдив меня ругал:– «Вот что… это… я тебя… не вызывал…Думал – опытный… сумеешь… это… возлагал…Ночью был налёт! по корпусу!! по штабу!!!Кто стрелял?? Не знаешь? Ну, сбреши хотя бы…Мне вот надо к ним, а спросят цели?.. не могу…Вы – мышей не ловите на правом берегу!Что-то я не вижу огневой культуры.Можете идти!» Я – в дверь. Из двери – замполит:– «Обер-лёйтенант! Здоров! Ты почему не брит?Вот тебе газеты, вот тебе брошюры, –Разъяснить, раздать. Провёл политбеседу –“Смерть за смерть и кровь за кровь”{65}?На вот, переделай вновьИ верни, чтоб завтра же к обеду –На бойцов доклады наградные:Коротки одни, растянуты иные.Подвиг Рыбакова как-то слишком выпячен,Подвиг Иванова по стандарту выпечен».Я шагнул – и помпохоз тут: «Подтверждайте ж факты!Если потонуло трое карабинов –Дайте акты!А с бензином?Против нормы пятерной перерасход?!Дайте оправдательный отчёт!Эй, Москва слезам не верит! Что, велик оклад?Вычтем, вот в двенадцать с половиной крат!»За рукав – парторг: «Ну, как там ваш народ?Заявленья о приёме подаёт?Твоего – не видно.Покажи пример.Стыдно! –Офицер!»Помначштаба: «На-ка вот армейские приказы.Очень важные, знакомься, не спеши».Тут начхим: «А как у вас противогазы?»Тут и врач: «А баня как? А вши?»Я – вслужился, знаю доблесть воина:Козыряю – слушаю – не слышу.Всё равно я сделаю по-своему,А они по-своему опишут.День не первый в армии, с порядками знаком.Прикажите на небо – прищёлкну каблуком:– «Разрешите ехать?» Но начальник штаба:– «Оставайся ночевать. Торопишься – куда?В волосах – соломка… У тебя там – бабаНа плацдарме, да?»Руку на плечо мне положив с приязнью:– «Нержин! Ты когда-нибудь на настоящей казниБыл?..»