В Найденбурге рвёт огоньДобрый камень старой кладки.Город брошен в безпорядке,Взят в наживной лихорадкеИ, за немцами вдогон,Тут же брошен, снова взятНовой лавою солдат.Ни гражданских, ни военныхНемцев нет, но в тёплых стенахНам оставлен весь уют,И, сквозь дым, сквозь чад, сквозь копоть,Победители Европы,Всюду русские снуют;В кузова себе суют:Пылесосы, свечи, вина,Юбки, тряпки и картины,Брошки, пряжки, бляшки, блузки,Пишмашинки не на русском,Сыр и круги колбасы,Мелочь утвари домашней,Рюмки, вилки, туфли, мебель,Гобелены и весы, –А на ратуше, на башне,Прорываясь в дымном небе,Уцелевшие часыТак же честно мерят времяМежду этими и теми,Меж уходом и приходом,Тем же ровным-ровным ходом,Лишь дрожат едва-едваДревних стрелок кружева{131}.Стройной готики обвалыВ дымной гари – как завалы,Узких улиц поперёк.Пробки, сплотки и заторы,Тем не к спеху, этим скоро –По ступенькам, на порогПрут российские шофёры,Перекосом, залихватски,Набекрень, – пройдём везде! –Мы привычны к азиатскойТряске, ломке и езде!Угол улиц. Кем-то встарьВтащен, брошен здесь дикарь –В сто пудов валун скалистый.Из него, сечён резцом,Выступает хмурый БисмаркС твердокаменным лицом.А под Бисмарком стоитЧудо-юдо рыба-кит –Сколько едем, вширь и вдоль,Ну, такого не видали:Вынес русским хлеб да соль –Гля! – немецкий пролетарий!Да с салфеткой, да на блюдо…– Что ты вылез? – Ты откуда?– Пекарь, что ли? – Ладно, ехай!– Он живой? – А ну, пошпрехай!Может, кукла?На вопросыРаспрямляется в ответ:– «Их бин коммунист, геноссен!Я вас ждаль двенадцать лет!»Лейтенант затылок чешет:Может, враг, а может, свой,Может, правда, может, брешет,Трать на них, собак, конвой…«Отведите в полковой!»
Фронт волною, фронт волною…Дома в два зайти конвою,Шкаф прошарить и столы –И у этой же скалыИз седла не обернётся,Карту смотрит капитан.А у немца сердце бьётся:«Хёхсте фрёйде! Роте фаан’…КПД унд ВКП…»{132}Перевёл ремень бинокля, –«Где ты взялся, будь ты проклят?Отвести на дивКП!»«Ну, пошёл! С тобой тут, с фрицем!»…Фронт катится, фронт катится…Тот же Бисмарк, тот же угол,Но в сомненьи и в испугеУгасает немца взор.«Вен их мёхте майне лебен,Майне крэфте… их… зоэбен…»«Гад. Шпион. Завёл молебен»,Пишет в «виллисе» майор:«СМЕРШ. С приветом. Соловьёву.Шлю какого-то чумного.Разберись там, оперчек,Что за чёрт за человек».Морщит лоб суровый Бисмарк.Ветром дым относит быстро.Канцлер глыбу, как ковчег,Словно взяв её навздым,Высоко несёт сквозь дым.И отводят коммунараОт подножья валуна.Он кричит мне с тротуара:«Гнэдиг’ хэрр! Моя жена…Геринг-штрассе цвай-унд-цванциг…Диз’ унвюрдиг’ комёди…{133}Я вернусь…»Вернёшься, жди!..Иностранцы, иностранцы!Ой, по нам, младенцы вы.Ой, не снесть вам головы!..