— Выходи за меня замуж, Сюзон!
Ну вот! После драки, после всех этих штучек, которых я не хотела, начинаются глупости. Ах, если бы я могла засмеяться и он тоже. Если бы мы оба могли рассмеяться на этом прекрасном лугу, среди благоухающих трав, какое наступило бы облегчение! Как забыть этот кошмар? Помириться? Он лежит рядом со мной, я пытаюсь рассмеяться.
— Окажи мне эту честь, выходи за меня замуж, Сюзон!
— О-ля-ля!
Да, вот ведь тоска зеленая! Окажи ему честь. И чего только не придумает! Теперь уж никогда отсюда и не выберешься, завтра утром не смогу встать и работать не смогу, да к тому же все тело болит.
— Я сделаю тебя счастливой, поверь мне.
— Слушайте, мсье.
— Нет, ты послушай меня.
И он начинает говорить. А я, дура, слушаю. Он что-то объясняет, приводит какие-то доводы, он, оказывается, сумасшедший, даже еще больше, чем я думала. И вот они, его доводы. Он меня любит, хозяйка тоже меня любит, она согласится. Мы поженимся, когда я захочу и где захочу. Он будет гордиться, что стал зятем моих родителей, он — не хозяин мой, это я — его хозяйка, его госпожа. И ну повторять эти слова: его госпожа, его госпожа. А мое соображение, что бедные не выходят замуж за богатых, мол, это соображение я должна забыть и никогда не вспоминать. Он не богаче меня, раз хочет разделить со мной все, что имеет. К тому же он обеднел: и проиграл много, и растранжирил в Америке, сейчас у него полно долгов. Так что, когда он с долгами разделается, мы окажемся полубедными, вот счастье-то! Когда поженимся, кошельком буду распоряжаться я. Он играть больше не станет, а займется охотой, как покойный хозяин. Что я об этом думаю? Покойный хозяин и Мелани Тербланк? Они очень любили друг друга, он знал об этом, еще ребенком узнал. Но была хозяйка, а главное, были злые языки. Знаю ли я, как он был несчастен, покойный хозяин? И знаю ли я, как он погиб? Он мне говорит: мы будем жить в его доме, в их с Мелани доме, в лесу, между Собиньяком и Мурлосом, на маленькой ферме, заросшей одичалым виноградником. Ты будешь рядом с твоей семьей, хочешь?
— Ну конечно, конечно!
Он говорит о моей семье, и я вижу ее перед собой. Вижу маму, как я подхожу к ней и сообщаю новость: «Мама, я выхожу замуж за мсье Малегасса». — «И тебе не стыдно, Сюзон?» А свадьба! Хозяйка в парадном наряде, с бриллиантовыми серьгами и в меховой накидке стоит на паперти церкви в Мурлосе. Она опирается на руку моего отца, у которого палец отрезало на пилораме, и я вижу его изуродованную руку на мехах хозяйки. А мама? Кто идет с ней в паре? Мсье Макс, такой прямой-прямой и с галстуком бабочкой? Мсье Жаки, как обычно корчащий рожу? А кто будет кавалером у мадам Жаки? Деде Клюк? А у мадам Макс? Мой дядюшка? Ну? То-то знатный кортеж получается! Все смущены, начиная с кюре, который никак не может решиться нас благословить. А как тронемся с места, немало смешков получу я в спину. До меня уже доносятся шуточки Деде Клюка и Мишеля Барантайра: ну и как, мадам? Как себя чувствуете, мадам? Каково быть дамой, а, Сюзон? А Мария Сантюк будет выглядеть прямо как сама Дауна, с ума можно сойти. Как она меня поздравлять-то будет? А Иветта? А девочки из рукодельных мастерских? А монашки? Какой же у них у всех будет смущенный вид! А потом, потом я по-прежнему стану обращаться к мужу в третьем лице, за исключением тех случаев, когда мы будем драться. А наши дети? К какому сословию они будут принадлежать? Он думает о наших детях? С каким акцентом они будут говорить? С моим, мурлосским? А мою маму как они будут называть: Гранэ или меме?
Подумать только: всю дорогу из Сара в Андай я мечтала о нашей с Пьером свадьбе, только о ней. Все просто, все хорошо, и у всех прекрасное настроение. Папа с мадам Аррамбюрю, а толстый мсье Аррамбюрю с мамой; она купит себе новую шляпу, ведь ту, которая у нее сейчас, она носит со времен моего первого причастия. И все парни Мурлоса будут ухаживать за Элизой. Интересное впечатление произведут ее разноцветные глаза: один желтый, другой карий. Кто-нибудь непременно скажет: с такими-то глазами у нее непременно тайная сила есть; наверное, горло лечить может и кожные болезни тоже. Всем понравятся ее волосы и речь, ее новый взгляд на жизнь. Мне будут говорить столько же хорошего о ней, сколько и о Пьере. Муж у тебя парень хороший, но, извини, сестра его — это особа стоящая.
— Поцелуй меня, Сюзон!
Сказал он это с усмешкой, скорее всего доброй, но мне хочется побыстрей вернуться, и поэтому я целую его, да и что значит поцелуй после того, что сейчас было? Порядок в жизни я начну наводить с завтрашнего дня.