Нет ничего удивительного в том, что рыхлая раздираемая непрерывными внутренними противоречиями масса демоса сплошь и рядом обнаруживает свою полную беспомощность в столкновении с любой мало-мальски организованной силой, будь то знатный влиятельный род (Приамиды в «Илиаде»), аристократическая гетерия (женихи в «Одиссее») или просто сильный человек, опирающийся на поддержку своих рабов и клиентов (Агамемнон, Одиссей). Вражда, недоверие, страх, разъедающие изнутри родовое общество, парализуют демос, делают его неспособным к сопротивлению. Ведь даже если он и может принять на своей сходке то или иное решение, то у него чаще всего не находится нужных средств для того, чтобы провести это решение в жизнь. Как пишет Г. Глотц, «в ту эпоху, когда не существовало ничего, что соответствовало бы разделению властей в делах, которые мы называем судебными так же, как и во всяких других, народ не имел никакого другого средства действовать, кроме как простое выражение или революционный взрыв коллективного чувства».[328] Поэтому самостоятельные выступления народа в эпосе носят обычно столь стихийный, импульсивный характер. Вспыхивая внезапно, подобно пожару или землетрясению, они столь же быстро идут на убыль. По этой же причине власть народа не является в понимании поэта настоящей властью. Для этого она — слишком непостоянна, неустойчива, слишком зависит от благоприятного стечения обстоятельств.[329]
Настоящей властью (κράτος в собственном значении этого слова), соединяющей в себе как законодательные, так и исполнительные прерогативы, обладают только цари.[330] Но они, как мы уже видели, отнюдь не склонны считать себя магистратами, слугами народа и обычно используют свою власть прежде всего в своих собственных интересах или в интересах своего рода. Более того, именно цари являются главными носителями тех центробежных, разлагающих общину тенденций, о которых мы только что говорили. Являясь фактическими правителями полиса, они, судя по всему, не были расположены к мирному сосуществованию и постоянно враждовали между собой. Да это и понятно: в недавнем прошлом совершенно самостоятельные родовые вожди, каждый со своей свитой сородичей и приверженцев, со своей, вероятно, укрепленной загородной усадьбой, они, конечно, и теперь в новых для них условиях городской жизни продолжали упорно бороться за первенство, вовсе не собираясь умеривать свое честолюбие и жажду власти ради высших интересов общины. Скорее можно ожидать, что, оказавшись в столь близком соседстве, стиснутые кольцом городских стен или прижатые к подножию акрополя эти магнаты должны были еще более рьяно отстаивать свои права, не ограничивая себя в выборе средств. Кровавые распри знатных родов, непрерывное соперничество и борьба за власть между их предводителями создавали в городе накаленную атмосферу, пронизанную духом взаимной вражды и ненависти (нечто подобное мы наблюдаем в итальянских феодальных городах эпохи Средневековья с их бесконечными раздорами между гвельфами и гиббелинами и им подобными).[331]
329
В системе управления гомеровского полиса агора выполняет главным образом функцию индикатора общественного мнения, к которому должны прислушиваться, но с которым не всегда обязаны считаться цари. Лишь при условии абсолютного единодушия в своей среде народ бывает способен навязать царю или царям свою волю. См.: Busolt G. Ор. cit., I, S. 336: «Общественное мнение было силой, и считалось неразумным действовать вопреки ясно выраженной воле народа»; см. также: Glotz G. Ор. cit., р. 62 sq.; Grote G. Ор. cit., II, р. 66 sq.; ср.: Μоreau F. Les assemblees — REG, VI, 1893, p. 229 sq.; Finsler G. Das homerische Königtum: — Neue Jahrb. Kl. Alt., XIX, 1907, S. 321 f.; Martin R. Op. cit., p. 25 sq.
330
Власть царя, хотя она и далека от того, чтобы быть признанной абсолютной монархией, ограничена не столько контролем со стороны народного собрания, сколько соперничеством других царей; ср.: Μoreau F. Les assemblees. . . - REG, VI, 1893, р. 320.
331
Hasebroek J. Griechische Wirtschafts- und Gesellschaftsgeschichte bis zur Perserzeit. Tübingen, 1931, S. 125; Mazzarino S. Fra Oriente e Occidente. Firenze, 1947, p. 225 sq.; Ηuxley G. L. The early Ionians. L., 1966, p. 47 sq.