ГЛАВА I. ОТ МИКЕНСКОЙ ЦИТАДЕЛИ К ГОРОДУ-ГОСУДАРСТВУ (АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КАРТИНА ПЕРИОДА)
В конце XIII в. до н. э. на богатые и процветающие микенские государства Средней Греции и Пелопоннесса обрушилось страшное бедствие.[32] Их важнейшие жизненные центры: дворцы и цитадели, а также многие мелкие поселения сельского типа подверглись нападению, были сожжены и разрушены. Зона разрушения покрывает широкую полосу, включающую Беотию, Западную Аттику, Истм, Западную Арголиду, Северную Лаконию и Мессению. Многие из разрушенных поселений были навсегда покинуты своими обитателями.[33] В этот печальный список входят Пилос, Нихория, Менелайон, Зигуриес, цитадель Гла в Беотии, Криса и др. Кое-где ахейскому населению удалось удержаться в разрушенных цитаделях (или, может быть, оно вернулось на прежние места спустя некоторое время). Такая ситуация наблюдается, например, в Микенах и Тиринфе — двух крупнейших культурных центрах Арголиды. О масштабах и последствиях катастрофы можно судить по таким цифрам. Общее число мест, где обнаружены следы микенской культуры ПЭIIIВ периода на территории Арголиды (с Коринфом), составляет 44 наименования. В следующий за катастрофой период — ПЭIIIС их число сокращается более чем вдвое — до 19 наименований. Для Мессении аналогичное соотношение составляет 41 к 8, для Лаконии 30 к 7, для Беотии 28 к 5.[34] Контраст, как видим, разительный! Некоторые области Средней и Южной Греции, как следует из этих данных, лишились большей части своего населения и почти совершенно обезлюдели. С другой стороны, в это же самое время наблюдается Приток населения, очевидно, за счет беженцев из опустошенных районов в места, не затронутые катастрофой. Такими «зонами убежища» (refugee areas) становятся, например, Восточная Аттика, Элида, Ахайя, острова Ионического моря.
Первое, что приходит в голову, когда пытаешься осмыслить все эти драматические события и спрашиваешь себя о вызвавших их причинах, это, конечно, вторжение. Последнее столетие микенской истории (XIII в. до н. э.) было временем крайне тревожным и неспокойным. Обитатели дворцов и цитаделей жили в атмосфере страха и ожидания какого-то бедствия. Об этом совершенно недвусмысленно говорят такие факты, как реставрация старых и возведение новых укреплений в Микенах, Тиринфе, Афинах и других местах, постройка массивной циклопической стены на Истме, явно рассчитанной на то, чтобы оградить Пелопоннесе от нападения с севера, документы пилосского архива, свидетельствующие о военных приготовлениях, наконец, сравнительно недавно опубликованные фрески из того же дворца в Пилосе, изображающие кровавую схватку между ахейскими воинами и какими-то варварами, одетыми в звериные шкуры.[35] Можно предположить, что катастрофа, которой с такой тревогой ожидало население ахейской Греции и к, которой оно давно уже начало готовиться, действительно, разразилась в конце XIII в., когда на страну обрушились дикие орды северных пришельцев, опустошая все на своем пути.[36] Однако если принять это, пока еще гипотетическое, нашествие за подлинный исторический факт, возникает ряд трудностей, главная из которых состоит в том, что варвары, разрушившие микенские твердыни, не оставили нам своих «визитных карточек», т. е. каких-либо предметов или памятников, по которым мы могли бы судить о их культуре. В сущности мы ничего не знаем ни о их происхождении, ни о маршруте, по которому они пришли в Грецию, ни о том, наконец, куда они исчезли, после того как разграбили и опустошили страну. «Нет ни одного наконечника стрелы, — пишет американская исследовательница Э. Вермьюл, — ни одного ножа или детали вооружения среди вещей, найденных в развалинах, которые не был» бы предметами сугубо микенского происхождения».[37] К ней присоединяется Десборо: «Нет ни одного предмета или обычая, которые можно было бы связать с завоевателями в каком-либо из пройденных ими районов».[38] Очевидно, этот загадочный: народ, если он, действительно, был виновником катастрофы, по какой-то причине не захотел остаться в опустошенной им Греции и спустя короткое время ушел в неизвестном направлении, оставив после себя только руины и пожарища.[39]
32
В нижеследующем изложении событий переходного периода мы опираемся главным образом на следующие работы: Desborough V. R. d'A. The last Mycenaeans and their successors. Oxford, 1964; Alin P. Das Ende der mykenischen Fundstätten auf dem griechischen Festland. Lund, 1962; Hope Simpson R. A. Gazeteer and atlas of Mycenaean cities. — BICS, Suppl. 16, 1965; Bouzek J. Homerisches Griechenland. Praha, 1969.
33
Некоторые поселения были покинуты без видимых следов предшествующего разрушения, очевидно, в страхе перед надвигающейся опасностью ( Desborоugh V. R. Op. cit., p. 221).
34
Цифры заимствованы из таблицы, приведенной в книге Боузека (Homerisches Griechenland, S. 51).
35
Укрепление цитаделей: Desborough V. R. Op. cit., p. 221; Broneer О. A Mycenaean fountain on the Athenian Acropolis. — «Hesperia», VIII, 4, 1939, p. 425; стена на Истме: Broneer О. The cyclopean wall on the Isthmus. — «Hesperia», XXXV, 4, 1966; военные документы пилосского архива: Ventris М. G. F., and Chadwick J. Documents in Mycenaean Greek. Cambridge, 1959, p. 188 sq.; пилосские фрески: Lang M. L. The palace of Nestor at Pylos in western Messenia. Vol. IL The frescoes. Princeton, 1969, pi. 124.
36
Другие гипотезы: Внутриполитические конфликты и смуты: Му1оnas G. Е. Mycenae and the Mycenaean age. Princeton, 1966, p. 226, 229; классовая борьба: Andronikos M. The «Dorian invasion» and the archaeological evidence. — VII Congr. Intern. Sei. Prehist. Prague, 1971; стихийные бедствия: Carpenter R. Discontinuity of Greek civilisation. Cambridge, 1966; ep. Bouzek J. Op. cit., S. 85 f. - Они, как нам кажется, не дают убедительного объяснения причин катастрофы и вызывают многочисленные возражения.
39
Отсюда следует, что это не могли быть дорийцы, которым долгое время приписывались все эти разрушения. Из других кандидатур (иллирийцы, «народы моря», племена из зоны «полей погребений») пока еще ни одна не получила общего признания в науке. — Desborough V. R. Op. cit., p. 252 sq.; Buck R. J. The Mycenaean time of troubles. — «Historia», XVIII, 3, 1969, p. 276 sq.; . Kimmig. W. Seevölkerbewegung und Urnenfeldkultur. Studien aus Alteuropa. Т. 1. Köln, 1964.