С точки зрения исторической типологии раннегреческий полис в том его виде, в котором он сложился к концу гомеровского периода, можно определить, как позднеродовое варварское общество в его специфическом городском варианте.[353] Такие характерные для этой социальной формации черты и признаки* как сословное деление общества в сочетании с системой гентильных союзов, политическое господство родовой знати, все еще очень сильный родовой партикуляризм, спроецированы здесь на необычный фон «преждевременно» (еще до образования государства) возникшего города. Соответственно и вырастающее в дальнейшем из племенной общины рабовладельческое государство отливается в практически уже готовую формул города-государства.
Было бы ошибкой считать этот путь развития исключительной особенностью одной только Греции. Города-государства, во многом напоминающие раннегреческий полис, в разное время существовали и в других районах Древнего мира, зародившись раньше всего на Востоке: в Шумере, в Ассирии, на сиро-финикийском побережье Средиземного моря. Однако восточные полисы, за исключением, пожалуй, только финикийских городов, не проявили достаточной жизнеспособности и довольно быстро сошли с исторической сцены, уступив свое место обширным территориальным государствам, объединенным под властью обожествленного деспота. Городская община была здесь с самого начала ослаблена противостоящим ей мощным храмовым (или дворцовым) хозяйством, которое само по себе уже было питательной средой для развития деспотии.[354] В Греции начала I тыс. до н. э., как мы уже видели, предпосылки для создания такого рода централизованной экономической системы отсутствовали. Поэтому развитие автократического тоталитарного государства не вышло здесь из стадии экспериментов. Лишенные необходимой материальной базы, эти попытки рано или поздно терпели неудачу, о чем свидетельствует судьба большинства тиранических и олигархических режимов архаической эпохи. Магистральной линией, по которой шло в это время политическое развитие греческого общества, было постепенное укрепление общины и ее институтов и ослабление заложенных в ее структуре потенций личного и родового могущества.[355] История большинства греческих государств на протяжении VIII—VI вв. до н. э, показывает, как уже выработанные политической практикой варварского общества органы общинного самоуправления постепенно трансформируются в основные элементы административной системы демократического полиса, как мало-помалу затихают межродовые усобицы, долгое время терзавшие изнутри его еще неокрепший организм, как все более меняется соотношение сил между аристократией и демосом в пользу последнего и как, наконец, сам полис из эфемерного союза родовых вождей превращается в республику свободных и равноправных граждан. Таким образом, еще на закате «Героического века», до начала писаной истории, во многом определился тот своеобразный путь исторического развития, вступив на который, Греция смогла раз и навсегда порвать с застойными формами древневосточной экономики и государственности и спустя несколько столетий достигла небывалых еще высот политического и культурного прогресса.
353
Обстоятельную характеристику варварского общества на средневековом европейском материале дает А. Я. Гуревич (Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1970).
354
Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй Древнего Двуречья. Шумер. М., 1959, с. 120 слл.
355
Ср.: Берзин Э. О. Некоторые вопросы возникновения раннеклассовых формаций. — В кн.: Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966, с. 70.