— Больно, — ревела она.
— Кажется нога, смотри, — пролепетал Иаков. Кай слегка задрал ее подол, и снял кожаный полусапожек, обнажив ее правую лодыжку. Нога распухла и покраснела.
— Живо, беги за Мархэн! — взревел Кай, но заметил лишь непонимающий взгляд чужака. — Травница! Дом разваленный, беги! — Иаков помчался сломя голову, услышав лишь несколько последних фраз Кайя, предназначенных для Хильды: — Тише, милая, Святая Фрея тебе поможет.
До дома травницы было недалеко. Как только он добежал он громко постучал в старую деревянную дверь. На пороге очутилась невысокая женщина лет пятидесяти. Черные волосы были пронизаны серебряными нитями, а строгое, лицо кое-где украшено возрастными морщинками. В молодости она наверняка была довольно красивой.
Мархэн уже слышала гул толпы, и чьи-то крики, и потому сразу же обеспокоено спросила:
— Что стряслось?
— Там, девушка свалилась с дерева, — затараторил он. — Что-то с лодыжкой.
— Минуточку, — женщина закрыла перед ним дверь, и через несколько минут, вышла с кожаной сумкой, перекинутой через плечо.
Пока он бегал за травницей, Хильду уже успели перенести в дом, и уложить на кровать. На пороге он встретился с Кайем. Тот злобно хлопнул дверью, и гневно оглядел парня, перед тем как уйти.
Хильда лежала на соломенном тюфяке в своей небольшой комнатушке. Иаков на момент остановился, глядя на нее. Вся в поту, она тихо плакала и тяжело дышала. У ее головы сидела мать, успокаивающее, гладя ее по голове. Бьорн стоял в углу, насупившись, он шагал из стороны в сторону.
Мархэн тут же подбежала к девушке. Пошарив у себя в сумке, она достала небольшую фляжку с белой жидкостью. Открыв ее, она поднесла это ко рту девушки.
— Выпей, тебе станет легче, — девушка покорно сделала несколько больших глотков.
Травница тем временем принялась осматривать ногу. Лодыжка распухла, но немного двигать ее Хильда могла, хоть это и доставляло ужасную боль. Мархэн аккуратно касалась пальцами от стопы до голеностопа, спрашивая:
— Здесь больно? Сильно? А здесь, — девушка временами вскрикивала, а порой просто кивала. Наконец травница достала бинты, и очередную флягу. — Принесите мне миску, небольшую, — Астрид тот час же вернулась с небольшой глубокой тарелкой.
Мархэн туда часть жидкости и стала смачивать бинты. Затем женщина достала небольшую баночку с бледно-зеленой мазью.
— Это из мяты, перетертых каштанов, скороцели и семян спорыньи, — сказала она, постепенно смазывая разбухшую ногу Хильды. — Они охладят лодыжку, а компресс, из бинтов пропитанный в мятной воде поможет снять воспаление и сильнее впитаться мази, — женщина аккуратно обматывала бинты вокруг ее лодыжки. — Тебе повезло, что ты ногу не сломала. Здесь только ушиб. Недельки через четыре, сможешь стоять на ногах.
Когда она закончила, Хильда, наконец, уснула под действием макового молока. Мархэн раздавала какие-то указания Астрид.
— Мази у меня немного осталось, — говорила она, надевая плащ. — Вам хватит только недели на две. Я пойду в лес, достану нужные ингредиенты, и приготовлю еще.
***
До захода было еще далеко. Иаков отбивал молотом раскаленный меч. Мышцы на руках ныли при каждом движении, а глаза слипались от усталости. Балдер тоже казался не столь бодрым. Порой он промахивался, а порой его удары были весьма рассеянными.
К полудню, небо затянуло тонкой серой пеленой, и поднялся ветер. Иаков весь день провел в раздумьях. Сначала о побеге, затем о Хильде. “Девушки играют в “поцелуй ведьмы”, когда хотят найти себе жениха. До этого Хильда не играла в эту игру”.
Балдер с тяжким вздохом бросил молоток.
— Пойду, погляжу, как там снаружи, — парень молча кивнул и принялся доделывать работу кузнеца. Свой меч ему осталось только отполировать и заострить.
Снаружи донесся ропот копыт и голоса людей. Иаков отложил щит, и осторожно вышел вслед за Балдером.
Неподалеку от кузни образовалась небольшая толпа людей. Иаков подбирался ближе, но люди заграждали ему вид. Женщины плакали, скрыв лица на груди у мужей. С самого краю стоял и Балдер с любопытством, выглядывающий сверху.
— Ох, Фрея, помилуй, пощади нас, — причитала одна женщина, воздавая ладони к небу.
Мольбы слышались отовсюду, и юношу обуяла тревога.
Наконец, он пробрался к центру событий. Бьорн, Вигге, Ивар и Торнвальд стояли с мрачными лицами. В руках и Ивара была окровавленная кожаная сумка. Иаков заметил, что они во всеоружии. Нильфгаард напал? Чудища? Он не знал, что и думать. Вильфред повел рукой, прекращая всякие причитания и речи среди людей. На минуту его взгляд обратился к Иакову. Неужто его осудят за какое-то преступление?
— Тише, — начал он. — То, что произошло не редкий случай. Но в лес отныне ступать опасно, и пусть это станет отменным уроком для всех.
— Но дайте хоть взглянуть на нее, — взмолилась одна из женщин.
Вильфред обернулся назад, и мужчины позади, расступились. Раемунд вывез тележку перед людьми. Внутри лежало изодранное женское тело. Иакова начало мутить, и он едва не вырвал. Только по некоторым очертаниям, он узнал в несчастной травницу.
Из ее живота вываливались внутренности, над которыми уже летали мухи. Левая рука была оторвана, а половина головы и вовсе отсутствовала.
— Приготовьте костер, — приказал Вильфред.
Староста побрел в свой дом. Несколько человек взялись выполнять поручение. Иаков стоял в немом оцепенении.
— Что случилось? — спросил он у Балдера.
— Волки подрали. Нынче год голодный, теперь они еще свирепее.
Иакову показалось это странным. Труп не был обглоданным, да и с каких это пор волки ломают головы. Но своими сомнениями делиться не стал.
К вечеру все собрались на похороны. Они разожгли небольшой костер, неподалеку от деревни, на чистой полянке. Иаков стал между Иваром и Вигге. Останки собрали и водрузили на кучу хвороста.
— Почему ее сжигают, а не закопают в землю? — поинтересовался он.
Вигге и Ивар переглянулись. Вигге пожал плечами:
— Чтобы падаль не привлекала трупоедов, — заметил он. — Нынче их много, а ведьмака каждый раз нанимать из-за каких-то трупоедов, так это уж простите. Вы на Большой земле любите рыть могилы, и для умерших, и для себя самих, — проговорил он со странною улыбкой на устах. Но глаза его были полны печали, и устремлены на Бьорна, что стоял неподалеку. Черноволосый мужчина был мрачен, как всегда.
Дарвен, крупный юноша двадцати лет с туповатым и некрасивым лицом, зажег хворост. Ульве Безумный начал свою проповедь.
— Узри же, богиня над богами, мы отдаем тебе слугу твою покорную, — голос его то поднимался, то вновь становился тихим. Ульве начал плясать у костра, словно шаман, протягивая каждое слово их молитвы.
— А, кто это сделал? — Иаков на миг встретился глазами с Иваром. Он уже пожалел, что спросил. Он чужак, ему не скажут правды.
— В пламени очищенную, отдаем ее тебе на услужение. О, матерь наша, упокой мертвых и защити живых!
Ивар и Вигге переглянулись.
— Мы нашли ее уже изодранную. Волки, — спокойно ответил Ивар.
— След был один, — тут же признался Вигге, — и огромен, как и в тот раз. Ничего, узнаем, что за тварь! Далин поехал в Рогни. Говорят, там ведьмак остановился. Пора бы нам уже освободить лесопилку, а то видимо скоро она нам понадобиться… и не только из-за черных.
Иаков ничего не ответил, лишь вновь бросил взгляд на Бьорна. Тот был мрачен. Рядом стоял Вильфред и, что-то говорил Бьорну. Иаков обратил свой взор к пламени, что уже почти пожрало останки умершей. Его тошнило от запаха паленой плоти.
Женщины стояли в немом оцепенении. Слез больше никто не лил. Иаков стоял, даже не понимая, что он чувствует. Еще днем она была жива, и лечила травму Хильды, а теперь от нее остался только пепел.