— Есть кое-что, о чем я бы хотел с тобой поговорить, Мышовур, — сразу перешел к делу ведьмак, избегая нелюбимых фамильярностей, — наедине.
— Касательно Йеннифер? Знай, Геральт, я всегда приду на помощь и тебе и ей, но только если буду знать, что это действительно серьезное дело, а мне даже не объяснили…
— Не о том я, — сухо отрезал Геральт. — У меня заказ. И есть кое-какие подозрения. Вообщем, ты когда-нибудь слышал о Рогвальде Черном?
Мышовур помолчал минуту, нахмурился, задумался. Глаза Миккеля загорелись интересом.
— Да, слышал, — протянул Мышовур, — в основном россказни людей. Не самые приятные. Но я думаю, кое-что да найдется в наших записях.
— Если ты позволишь, Мышовур, — неожиданно встрял друид, — и ты, ведьмак, я помогу. У меня, кажется, есть кое-что.
Геральт скрестил руки на груди. Лицо его ничего не выражало. Мышовур же удивленно взглянул на старика.
— Что ж, пожалуй, — согласился Мышовур, — а я пока займусь своими делами. Геральт?
— Ведите.
Геральт слегка наклонился, проходя в небольшую землянку, чтобы не удариться головой. Жилье друида было сырым и темным. Горели лишь несколько свечей, и этого было явно недостаточно.
Геральт ожидал, что Миккель станет шариться в книгах в поисках каких-то сведений, но тот к его удивлению сел за стол, предложив сделать Геральту то же самое.
— Видишь ли, ведьмак, — начал он, тяжело вздохнув, — в том, что ты здесь есть доля и моей вины.
Геральт удивленно приподнял брови, но прерывать не стал.
— Это случилось с-месяц назад. Я шел по лесу, ворожба предсказала мне встречу там, какую я тогда еще не знал. Я обратился за подсказкой к Лешему, и тогда в стае заметил огромного волка. Черного полностью. Потом через несколько дней ко мне явилася русалка, сирена то есть.
— И ты превратил ее в человека, — докончил ведьмак.
Миккель дернулся, глаза его расширились от испуга, а бледное доселе лицо стало еще белее.
— Как… неужто ты убил ее? Пожалуйста, не молчи и не издевайся надо мною, ведьмак!
— Нет. Встретил ее, когда она блуждала вокруг гор. Мой медальон задрожал еще за одно стае. Видимо, тогда хоть физические изменения и прошли, аура, окружавшая ее, да и атрибут сирены, имели сильное магическое поле. Я ожидал увидеть чудище, а встретил девушку с лошадью на полянке. Однако медальон с ума стал сходить.
Поначалу, я думал, что то брукса иль альп, но с птицами она не общалась и не пела. Она никак себя не выдавала, и уже решил, что медальон сломан. Но я посмотрел на ее руку. Заметил лишние складки кожи между пальцами, а еще жемчуг. Тогда-то все и стало на свои места. Она сейчас в Бландаре, в безопасности. Относительной.
— Знаю, — тяжело ответил друид. — Что ж, коль мы все уразумели друг для друга, я расскажу, что мне удалось узнать о Рогвальде. Тебе известна общая легенда, и чем она заканчивается?
Ведьмак кивнул.
— Ну что ж, — вздохнул Миккель. — Рогвальд, а точнее Севрин, был сыном простого скелиггского рыбака и крестьянки. Мальчик мало чем отличался от своих сверстников со своими мечтами о воинской славе и благородных подвигах. Однако, его судьба совсем не соответствовала его мечтам, но об этом даже не догадывался. А судьба, и не давала о себе знать, до одного случая.
Однажды к ним в деревню пожаловала группа скоморохов, и главным выступлением, было пророчество ведьмы. Во всех деревнях люди ждали их приезда. Каждый раз, ведьма выбирала нескольких из толпы, и звала в свой шатер. И Севрин стал одним из них.
Ведьма, старая и сморщенная, поредевшие седые волосы, были так длинны, что безжизненно лежали на полу. Севрин стоял перед ней, затаив дыхание.
— Не бойся, мальчик, — молвила она, протянув ему свою руку, — подойди ближе.
Севрин повиновался. Мальчик подал ей руку, и она резко схватила его ладонь, так, что вскрикнул.
— Я вижу смерть, пепел… — она вдохнула полной грудью, — да-а, огонь и пепел. А ты станешь монстром, убивцей!
— Я не хочу! — запротестовал он, но ведьма лишь рассмеялась.
— Неважно чего ты хочешь, важно то, что будет.
Севрин выбежал из шатра, никому и ничего не говоря. Жизнь в деревне, однако, мало чем изменилась, и Севрин старался делать вид, что уже и забыл о предсказании, хотя сам, вспоминал ведьмины слова каждую ночь. И в одну из таких ночей, полный страха перед будущим и вместе с тем решительности, Севрин пообещал себе, что никогда не даст предсказанию сбыться.
Но вот, летом 11.. года, на деревню напала известная и самая жестокая банда на тот момент, ганза братьев Дага и Ларсена. О них много говорили, а их набеги всегда отличались особой жестокостью. Детям рубили головы, на глазах у матерей, а с мужчин снимали заживо кожу на лице, и цепляли на свое, насиловали женщин и девушек.
Севрину довелось стать свидетелем сего ужаса. Мальчик спрятался, где-то в зарослях, когда его мать выволокли из дому четверо мужчин и изнасиловали прямо у него на глазах. Отца зарезали там же. Время шло, и скоро крики и плач стали утихать. Слышались лишь сдавленные стоны и жалобное скуление, бедных девушек, что остались в живых.
Севрин тихонько выбрался из зарослей и снял медальон с трупа своей матери. Неподалеку он заметил, как Иву — самую красивую девушку в деревне, обнаженную тянут в кусты двое бандитов. Севрин тяжело выдохнул и направился к главарям, сжимая руки в кулаках. Наконец Даг и Ларсен его заметили.
— Ты гляди, Даг, — мужчина с редкой бородкой пнул сообщника по плечу и громко заржал, — чего тебе, малец?
— Я хочу к вам, — ответил Севрин.
Бандиты на это лишь рассмеялись, но пленных было мало в этот раз, и им пришлось уступить. Так Севрин стал частью этой банды, и вскоре прошел обряд посвящения, приняв новое имя — Рогвальд, а затем взял себе кличку Черный. Вместе с Севрином, были еще Хотар Острый Клык, Манс Длинное копье и Балдур Белый. Последние трое очень быстро приняли бандитский уклад, стали такими же насильниками и убийцами.
Он надеялся, что однажды сможет отомстить им, и даже предпринимал пару неудачных попыток, после которых едва не погиб сам. Но время шло, и Севрин постепенно менялся. Жестокость, которой наполнилась его жизнь, изменила его. Ужас, который мальчик пережил тогда, надломил, что-то в нем. И только медальон матери, временами напоминал ему о том, кто он. В конце концов, тот человек в нем, получил свой последний шанс отомстить за семью.
Уже несколько недель они были без добычи. Банда начала выражать недовольство против Дага и Ларса, и тут выступил Рогвальд с предложением отправиться в одну старинную эльфскую пещеру, которую он случайно нашел. Все согласились, соблазнившись столь легким способом наживы. Никто даже не подумал, что он заманил их в ловушку, а не в эльфскую пещеру.
— Логово чудища, — догадался Геральт. Друид кивнул.
— Вот тут, и начинается история банды Рогвальда. Он набрал новую, свою, разумеется, скрыв тот факт, что предыдущие умерли по его вине. Это было не сложно, достаточно было переждать некоторое время, а затем на всякий случай придумать иную версию событий. Так он и сделал.
Но после всего этого, он не смог вернуться. Севрин умер, а Рогвальд победил. Медальон матери затерялся где-то, и уже ничего не могло вернуть его. Его банда оказалась еще хуже, еще кровожаднее. Набеги были регулярными, пытки стали изощреннее.
Он впадал в безумие, и понимал, что пророчество ведьмы сбывалось. Он даже пытался искать старуху, думая, что она прокляла его, но к тому времени она уже давно умерла. Рогвальд было, уже отчаялся. Воспоминания еще жили в нем, и пускай он никогда не смог бы стать человеком, он помнил, что был им.
Отчаяние и безумие повергло его в мнительную религиозность. Рогвальд стал искать утешения в алкоголе, затем женщинах, и, в конце концов, нашел его в древних обрядах и обычаях. Он искал знак, и тогда волей случая, давно утерянный медальон вернулся к хозяину. Рогвальд воспринял это как божественный дар, ответ на его долгие молитвы.
Он придумал кодекс для своей банды, определенные правила и законы. Банда сначала принимала это, но затем, когда правила стали запрещать привычные насилие и пытки, прошелся неприятный душок.