Со второй половины IV в. упадок среднего землевладения принимает исключительные размеры. Если в первой половине IV в. этот процесс проходил во многом еще подспудно, незаметно, постепенно подтачивая среднее, куриальное хозяйство, то во второй он уже раскрывается в самых ярких его внешних проявлениях.
Произведения Либания позволяют проследить этот процесс. Если в первой половине IV в. экономический упадок хозяйства среднего землевладельца-куриала явственно сказался лишь на части куриалов, наиболее бедных, собственниках одного небольшого имения, бывшего единственным источником их доходов, то во второй половине IV в. он уже в полной мере сказался на хозяйстве основной, средней прослойки куриалов, собственников одного-двух небольших имений и различных имуществ: домов, небольших земельных участков, приносивших дополнительный доход, и даже на части наиболее состоятельных куриалов. Вся вторая половина IV в. - это бремя продажи куриалами своих имуществ, драматично описанное Либанием. Куриалы среднего достатка, солидные и уважаемые в городе собственники, были вынуждены расставаться со своими имуществами. Сначала они продавали самые небольшие из своих имений, рассчитывая этим если не совсем, то надолго поправить свои дела. Либаний в это время все чаще говорит о куриалах, у которых остается "одно-единственное имение", "их последняя надежда" (XIV, 18). Затем начиналась упорная борьба за сохранение этого источника их существования. Предпринималось все возможное, чтобы избежать, отсрочить его продажу. Куриал расставался со своим имуществом, которое приносило ему дополнительный доход - городским доходным домом, отдельными небольшими участками земли под городом. Продавалась также часть имущества городского дома - внешнее свидетельство достатка куриала, которое нередко скрывало его фактическое обеднение. Приходилось продавать драгоценную утварь, накопленную поколениями его предков, рабов из городского дома- прислужников, воспитателей детей, кормилиц (Liban., XLVII, 8). Когда все эти средства были исчерпаны, куриалу не оставалось ничего иного, как занимать под свое последнее имение. Наконец наступала и его очередь. Родовое имение куриала, в котором находились могилы многих поколений его предков, опутанное долгами, шло на продажу с молотка. Теперь "куриал вычеркивается из списка курии, причем не губка стирает буквы, а отсутствие имущества" (Liban., XLVII, 9-10). Как показывает судьба друга Либания, одного из наиболее богатых куриалов Антиохии Олимпия, в таком положении оказывались и некоторые богатые куриалы (Liban., LXIII). "Сколько состояний (куриалов. - Г. К.) перешло к другим", "другие обрабатывают их имения" - горько сетует Либаний по поводу упадка среднего, куриального землевладения (XXIII, 22).
В чьи же руки переходили поместья куриалов? Мы не имеем сведений о покупке земли куриалов мелкими земельными собственниками, зажиточными крестьянами. Следовательно, едва ли в сколько-нибудь заметных размерах мелкая земельная собственность могла укрепиться за счет средней. Поэтому нам представляется маловероятным мнение Чаленко, что средние имения могли распадаться на более мелкие хозяйства - фермы состоятельных крестьян-собственников земли.144 Имеющиеся в нашем распоряжении данные показывают, что известная часть земель обедневших и разорившихся муниципальных землевладельцев приобреталась более богатыми куриалами principales, ?????? постепенно превращавшихся за счет разорения остальных в крупных земельных собственников - ?????? ??? ??????? (Liban., XLVIII, 37; II, 54). Но у нас нет никаких оснований считать, что именно к ним перешла большая часть куриальных поместий. Подавляющее большинство покупателей были крупными землевладельцами, чиновниками, военными, богатыми торговцами, ростовщиками (Liban., XI, 7, 11, 12, 34, 54; XLVIII, 37). Многочисленные выдвинувшиеся на гражданской или военной службе чиновники и военные командиры, разбогатевшие ростовщики, люди, не имевшие раньше земельных владений, в IV в., "не торгуясь", скупали поместья куриалов (Liban., II, 12). "Другие хозяйничают в их поместьях", с горечью писал Либаний (XLVIII, 3).
Яркую картину мобилизации земельной собственности в руках крупных землевладельцев в IV в. рисует Иоанн Златоуст. Он не только подтверждает данные Либания об активном движении земельной собственности, рассказывая, что в его время на городской площади - основном центре торговых сделок непрерывно шли покупка и продажа поместий, участков, но и сообщает о том, что эта земля в основном переходила к крупнейшим собственникам. Он говорит о их "ненасытной жадности" к приобретению земли, о том, что они ни перед чем не останавливаются в стремлении увеличить свои владения (MPG, 47, 363-364). "Они покупают ценные имения" (?????? ??????????????), "предъявляют притязания на соседние земли не для своей собственной безопасности, но в ущерб своим ближним, подобно быстро распространяющемуся огню, грабя своих соседей" (MPG, 47, 360; 51, 344; 56, 61). Честными и нечестными путями они присоединяют к своим землям новые "тысячи плетров земли". Стремительный рост богатства и могущества отдельных домов в Антиохии, рост числа сенаторов, происходивших из этого города, в течение IV в. 145 может служить косвенным подтверждением быстрого укрепления крупной земельной собственности за счет средней и мелкой.
Интенсивный в IV в. переход средних и мелких земельных имуществ в руки богатейших собственников вносил изменения в экономическую жизнь городской округи. Статистически безусловно невозможно учесть каково было соотношение крупной, средней и мелкой земельной собственности. Но определенная сумма данных дает достаточные основания предполагать, что в антиохийской округе до конца III-начала IV вв. в руках средних и мелких землевладельцев находилась не меньшая, если не большая часть антиохийской округи. В Антиохии в конце III-начале IV вв. было 600 куриалов (Liban., XLVIII, 3). Даже если только половина их - куриалы среднего достатка и более богатые владели двумя-тремя поместьями, то это значит, что им принадлежало не менее 1000 средних поместий. Если к этому прибавить земли более мелких городских земельных собственников, многих сотен свободных деревень, которые источники характеризуют как "большие и многонаселенные" (????? ??????? ??? ????????????), то, учитывая общие размеры территории антиохийской округи, можно говорить по крайней мере о равенстве мелкой и средней, с одной стороны, и крупной земельной собственности, с другой. Таким образом, едва ли было бы ошибкой утверждать, что IV век в жизни антиохийской округи был временем установления абсолютного господства крупной земельной собственности.
Переход поместий муниципальных землевладельцев-куриалов в руки крупных земельных собственников не мог не вносить изменений в хозяйственную жизнь средних поместий. Можно предполагать, что в большинстве случаев крупный собственник не был заинтересован в сохранении собственного господского хозяйства в этих поместьях, так как он имел широкие возможности удовлетворять разнообразные запросы своего дома из большого числа поместий и владений различного хозяйственного направления. Также и сама вилла, господский дом, в котором семья куриала жила часть года и которая была важным центром не только хозяйственной эксплуатации всего имения в целом, но и центром господского хозяйства, за редким исключением, когда она была расположена в особенно удобной и красивой местности, утрачивала всякий интерес к ее сохранению со стороны крупного собственника. Не следует ли именно с этим связывать факт упадка средних вилл в IV-V вв., зафиксированный Чаленко?
Ликвидация или сокращение собственного господского хозяйства в средних поместьях с переходом их в руки крупных землевладельцев изменяла и хозяйственные отношения в этих поместьях. В результате создавались более благоприятные условия для дальнейшего сокращения применения рабского труда, укрепления хозяйственной самостоятельности колонов, прежде обязанных все возраставшими работами на господской земле.
Не с этим ли переходом средних поместий к крупным землевладельцам и стоит в связи их хозяйственное раздробление, засвидетельствованное Чаленко? В находившейся на землях крупного собственника деревне вообще могло не существовать какого-либо господского центра ее эксплуатации. Как видно из рассказа Феодорита Киррского, землевладелец или его представители могли посещать такую деревню лишь для получения того, что причиталось господину с колонов, а в остальном деревня пользовалась полной хозяйственной самостоятельностью (MPG, 82, 1413). Разбросанность и многочисленность владений крупных земельных собственников, которая, по-видимому, была характерна не только для антиохийской округи - в значительной своей части горной области, не способствовавшей образованию крупных сплошных территориальных владений, определяла и распределение центров их хозяйственной эксплуатации. Если в среднем поместье господская вилла была обязательно центром ее хозяйственной эксплуатации, то крупный собственник мог иметь один центр на несколько своих владений. Он мог сложиться в месте наиболее удобном для контроля над хозяйственной жизнью ряда близлежащих к нему владений. В то же время он должен был находиться в месте, наиболее удобном для связи с Антиохией. Видимо, поэтому в IV-V вв. быстро растут крупные селения, расположенные на путях в Антиохию, и крупные виллы в них. Известный интерес представляет и появление в таких больших поселках на массиве Белус больших, оснащенных сложным оборудованием, обеспечивавшим изготовление большого количества масла, "предприятий", которые, по мнению Чаленко, принадлежали крупным собственникам.146 На этих предприятиях и могла производиться переработка продуктов, поступавших сюда из всех близлежащих владений крупного собственника,