Имя «сакалибе» упомянуто у Ибн-Фадлана всего 16 раз, тогда как «болгары» — один раз, при чтении хутбы от имени Алмуша: «О Аллах! Сохрани царя йылтивара, царя булгар»[530]. Исходя из этой фразы и некоторых сопоставлений, А.П. Ковалевский считает, что «титул „царь болгар“ означал царя, или точнее князя, одного только племени болгар, а не всех болгарских племен»[531]. Возможно, что другие племена, упоминаемые Ибн-Фадланом (эсегель, сыван), были не болгарскими, так как в противном случае не было бы смысла выделять их как племена, имевшие собственное этническое название.
В состав складывающегося государства в первой половине X в. входили башкиры, печенеги и огузы, встречи с которыми в непосредственной близости от Волжской Болгарии описывает Ибн-Фадлан[532]. Интересно в связи с этим замечание Этрека, начальника войска гузов, который называет Алмуша своим зятем[533]. Очевидно, Алмуш взял себе в жены дочь или сестру Этрека.
В последние годы Б.Н. Заходер предпринял попытку обобщения всех сведений арабских и персидских источников о Поволжье в «Каспийский свод сведений о Восточной Европе». В первой части этого свода «Горган и Поволжье в IX–X вв.» дан конспект сведений о территории, населении и сопредельных районах Волжской Болгарии[534]. В этом конспекте весьма примечательно упоминание о том, что царь болгар Алмуш является ставленником небольшой группы — «у него сородичи числом пятьсот человек»[535]. При локализации болгар, отмечено «на восток и юг от болгар — горы, к западу — река Итиль, на севере — область печенегов»[536]. Упоминания о печенегах, как непосредственных соседях болгар, имеются и в разделе «Буртасы»: «Буртасы постоянно воюют с печенегами… К востоку от области буртасов река Итиль, к югу — хазары, к западу — в. н. нд. рр., к северу — тюркские печенеги»[537]. Учитывая то, что почти все источники помещают буртас между хазарами с юга и болгарами с севера[538], следует полагать, что тюркские печенеги здесь локализуются рядом с болгарами. Более конкретно эта мысль выражена в разделе о мадьярах-тюрках: «Начало границ мадьяр — между страною печенегов (или булгар) и булгарскими а. с. к. л. (эсегель)»[539].
В начале XI в. крупнейший ученый Средней Азии Ахмед ал-Бируни в своем географическом сочинении «Китаб ат-тафхим» писал, что «область, занимаемая седьмым климатом, проходит через горы Башхарт, через пределы печенегов, города Сувар и Булгар»[540]. Современник ал-Бируни энциклопедист тюркских языков Махмуд ал-Кашгари (Кашгарский) в своем сочинении «Диван лугат ат-тюрк» (1072–1074 гг.) отмечает сходство или близость языков «булгар, сувар и печенегов (бяжяняк)»[541].
Даже к XII в., когда этнический состав Волжской Болгарии уже в значительной степени снивелировался, источники упоминают о многочисленности тюркоязычных племен, обитавших около Болгара. Так, Абдулхамид ал-Гарнати (1136 г.) пишет: «Он (Булгар) город, выстроенный из соснового дерева, а стены его из дубового дерева, вокруг него (живут) турецкие племена не сосчитать их»[542]. Крупнейший арабский географ XII в. Абу-Абд-Аллах Мохаммед Идриси в своем географическом своде значительное место уделяет описанию земель Волжской Болгарии[543]. Весьма примечательно, что на территории Волжской Болгарии он помещает две группы населения: у г. Болгара — землю тюркских болгар (булгар мин ал тюрк), а северо-восточнее, в Прикамье, жителей под названием также тюркских болгар[544]. Севернее их им упоминается область, занятая тюркскими печенегами.
Эти сообщения древних авторов свидетельствуют о значительной тюркизации болгарских племен на Средней Волге.
Если мы обратимся к антропологическим данным, то сравнение антропологического типа населения Волжской Болгарии X–XIII вв. и населения, оставившего Больше-Тарханский могильник, показывает резкое различие между ними. М.С. Акимова (см. приложение), сопоставляя черепа с кладбища г. Болгары X–XIII вв. на Бабьем бугре с черепами Больше-Тарханского могильника, пришла к выводу о невозможности этнической увязки этих двух крупных серий. Следовательно, с уверенностью можно полагать, что болгарское население, оставившее могильники Больше-Тарханского типа, не приняло какого-либо существенного участия в формировании населения Волжской Болгарии. Тем более, что даже в самой столице этого государства, где должна была быть прослойка выходцев из собственно болгарской среды, население антропологически резко отличалось от последних. В то же время исследование антропологического типа Танкеевского могильника, проведенное В.П. Алексеевым, показывает значительное его сходство с антропологическим типом населения Волжской Болгарии X–XIII вв., тем самым подтверждая вывод о превалирующем участии населения танкеевского типа в формировании культуры и этноса Волжской Болгарии. Итак, опираясь на письменные и археологические источники, можно полагать, что на Средней Волге пришлые болгары встретились со значительной массой тюркоязычных племен, включивших в свою среду, как показывают материалы Танкеевского могильника, и группы местного финно-угорского населения. Если экономически эти племена и стояли на одном уровне с болгарскими, а может быть даже и превосходили их благодаря переходу к оседлому земледелию, то в отношении военной и социальной организации болгары, по-видимому, занимали ведущее положение. Б.Д. Греков полагал, что болгарский царь Алмуш имел военную дружину («хуанэ»), которая являлась его основной опорой[545]. По-видимому, болгарская знать с дружиной в IX–X вв. сумела захватить власть в складывающемся государстве в свои руки, поэтому естественно это государство получило название от имени господствующей группы. Здесь, на Средней Волге, очевидно, повторилась та же картина, которую можно было наблюдать в I тысячелетии для ряда ранних государственных объединений Азии и Европы. В качестве примера можно привести образование государства сельджукидов, хазар, дунайских болгар и т. п.
530
Там же, стр. 132. Второй раз имя болгар отмечается в этом же обращении, когда Ибн-Фадлан предлагает свою формулу той же хутбы: «О Аллах! Сохрани раба твоего Джафара Ибн-Абдаллаха, повелителя булгар, клиента повелителя правоверных» (
534
545