На р. Чепце и Верхней Каме в VII–IX вв. широко распространяются предметы, происхождение которых можно связать с югом Восточной Европы и Сибири. Однако проникновение их, очевидно, происходило не через болгарские племена больше-тарханского типа, а иным путем, возможно, минуя Волгу.
Таким образом, материалы Больше-Тарханского могильника отчетливо показывают связи пришлых болгар в первую очередь только с волжскими местными племенами — древней мордвой и мари. В то же время в Больше-Тарханском могильнике нет ни одного захоронения с характерными чертами местных племен Среднего Поволжья. Это обстоятельство заставляет полагать, что представители местных племен не включались в среду пришлых болгар и последние, по крайней мере в VIII–IX вв., продолжали сохранять свою монолитность и относительную этническую чистоту.
2. Роль болгарских племен в сложении культуры Волжской Болгарии
В X в. в Среднем Поволжье складывается крупное государственное объединение, известное в исторических источниках под названием Волжской Болгарии[481]. Уже само название государства говорит о том, что болгарские племена приняли активное участие в его формировании, хотя основная этническая масса населения Волжской Болгарии, как показывают материалы раскопок Танкеевского могильника, была не болгарской, а состояла из тюркских племен иного происхождения и местных финно-угорских народностей — предков мари, удмуртов, коми-пермяков и др.
Насколько велика была роль пришлых болгар в сложении культуры Волжской Болгарии домонгольского периода, может показать сопоставление материалов Больше-Тарханского и близких ему могильников с памятниками Волжской Болгарии X–XII вв. Больше-Тарханский и Кайбельский могильники расположены почти в центральной части территории Волжской Болгарии домонгольского периода. Но весьма примечательно, что ни около первого, ни около второго могильника нет поселений синхронных им. Так, в районе Больше-Тарханских могильников при работах археологической экспедиции КФАН СССР в 1949 г. было обнаружено три поселения, из которых два относятся к именьковскому типу, а третье содержало гончарную керамику домонгольского периода Волжской Болгарии, отличную от больше-тарханской[482]. В 1957 г. в этом же районе обнаружено еще шесть селищ и два городища (Киртелинское и Кильдюшевское), которые по собранному на них материалу датируются временем не ранее X в.[483] Больше-тарханского типа сосудов не обнаружено ни на этих памятниках, ни на других поселениях бассейна р. Свияги, хотя среди последних есть и такие широко изученные памятники, как городища Тигашевское[484] и «Хулаш»[485]. Отсутствие поселений больше-тарханского времени в районах, окружающих Больше-Тарханский могильник, едва ли объяснимо слабой изученностью их. Скорее всего, на наш взгляд, такое положение объясняется характером хозяйства и быта раннеболгарских племен, которые, вероятнее всего, были в значительной степени полукочевыми скотоводами, что подтверждается анализом погребального обряда и погребального инвентаря Больше-Тарханского могильника.
Среди остеологического материала могильника абсолютно преобладают кости лошади и барана. Такой состав стада, по мнению С.И. Руденко, чрезвычайно специфичен для кочевых скотоводческих племен, у которых наиболее распространенными животными были лошадь и овца[486]. В 358 погребениях Больше-Тарханского могильника не найдено ни одного топора, что также типично для кочевников[487], как и частое положение в могилу расчлененной туши лошади. Эти археологические материалы подтверждаются также и письменными источниками. Еще Иордан, описывая гунно-болгарские племена Причерноморья VI в., писал: «Летом они бродят по степям, раскидывая свои становища, в зависимости от того, куда привлечет их корм для скота»[488], а сирийская хроника, в которой среди тринадцати народов упоминаются и болгары (бургар), описывает, что они «живут в палатках, существуют мясом скота и рыб, дикими зверями и оружием»[489]. Преимущественно полукочевой облик болгар, очевидно, сохранялся и в VIII–IX вв., ибо даже к X в. относится рассказ Ибн-Фадлана о том, что болгарская знать с наступлением весны отправлялась с кибитками в кочевье и длительное время жила в шатрах[490].
483
Отчет о полевых работах археологической экспедиции КФАН СССР в 1957 г. Архив КФАН, ф. 5, оп. 40, ед. хр. 1, лл. 49–53, 131–143.
485
486
487
490