Со временем подозрения, что на фильме было решено заработать, начали подтверждаться. Сценарий, который написал один из лучших драматургов США, лауреат Пулитцеровской премии Дэвид Мамет, не устраивал упрямого Де Лаурентиса. Автор «Неприкасаемых», «На грани», «Гленгарри Глен Росс» и множества сценариев для своих собственных режиссёрских работ, Мамет всегда славился умением передать сложную игру отношений между персонажами, будь то гангстер и полицейский, мошенник и изобрататель, миллионер и фотограф или просто «мужчина» и «женщина». Адаптация «Молчания ягнят», которую выполнил сценарист Тед Толле в начале 1990-х, строилась на взаимоотношениях Лектера и Старлинг, затмивших даже историю поимки серийного убийцы Буффало Билла. В романе Харриса «Ганнибал» у этих двух персонажей не так уж и много совместных сцен, но интересен в нем не столько смысл вновь зарождающихся отношений, а путь, по которому герои идут друг к другу, чтобы в конце концов… остаться вместе. Но такому ходу событий не суждено было обрести место в картине.
Опыт Мамета был как нельзя кстати для адаптации непростого параллелизма действия книги, а также переплетения судеб не только основных, но и второстепенных персонажей. Вряд ли нам когда-либо удастся прочитать этот сценарий, остается догадываться, что Мамет написал нечто излишне умное и глубокое, а значит — без перспектив на суммы кассовых сборов. Сценарий было решено отдать на доработку. Само собой переписывание лауреата Пулитцеровской премии уже выглядит нелепым, но имя того, кому это было поручено, оставляло некоторую надежду. Стивен Зэйллиен был автором «Списка Шиндлера» и в 1993-м году получил «Оскар» за лучший сценарий. Однако, то ли установка Де Лаурентиса опустить психологизм для усиления динамичности действия была слишком строгой, то ли двух таких разных по стилю людей, как Мамет и Зэйллиен, нельзя было смешивать в одном проекте, но от романа Харриса в окончательном варианте сценария мало что осталось.
Остались очень неясные намеки на вещи, которые заявлены и доведены до конца у Харриса, но в фильме так и оставшиеся всего лишь заявленными намеками. Человек, не читавший книгу, вряд ли обратит внимание на некоторые кадры и фразы фильма — они здесь словно и не нужны, занимают пустующее после ухода какого-либо смысла кинематографическое пространство. А если внимание все же обратить, то получится, что некоторые поступки и слова вообще сложно чем-либо объяснить. Скажем, почему агент Старлинг так горько плачет после провалившейся операции в начале фильма? Только ли из-за того, что преступницу не удалось взять живой? В таком случае известие о смерти во время перестрелки агента Джона Бригэма вовсе не выглядит обязательным для присутствия в ленте. Слезы Старлинг можно объяснить, прочитав роман. У нее с Бригэмом были отношения, которые вряд ли можно назвать простыми и тривиальными. Томас Харрис уделяет этому совсем не много места в книге, но история выглядит законченной и осмысленной. Создатели фильма решили ограничиться двумя никак не связанными между собой кадрами, оставив зрителя в недоумении. И таких моментов в «Ганнибале» достаточно. Мурена, плавающая в аквариуме изуродованного миллионера Мэйсона Верджера. Фраза последнего о том, что Старлинг спокойно смотрит на его лицо, но вздрагивает, когда речь заходит о Боге. И многое другое. Все это обрисовано в картине мелкими штрихами и не имеет под собой логических оснований. Тем временем, в финале книги мурена станет чуть ли не одним из действующих лиц, а религиозная тема проходит лейтмотивом через весь роман. Конечно, при оценке адаптированного сценария стоит делать скидку на то, что даже самый профессиональный знаток кинодраматургии не способен достоверно и адекватно передать все, что имело место в книге. Но ведь бывали случаи, когда сценаристу удавалось выбрать нужное, оставив лишний материал за пределами, или даже кардинально изменить сюжетные ходы, придав фильму совершенно иной, порой более подходящий оттенок в некоторых эпизодах. Как я говорил, в сценарии «Ганнибала» выбрано наиболее легкое для передачи посредством киноязыка и пригодное для увеличения кассовых сборов. Если многие сцены «Молчания ягнят» надолго врезались в память зрителей, то из запоминающегося с положительным знаком в «Ганнибале» есть лишь эпизод получения отпечатков пальцев доктора Лектера — только в нем и нигде больше в картине, наконец, чувствуется настоящее напряжение, без которого не может обойтись ни один триллер.
Скомканность материала, по которому Ридли Скотт снимает свой фильм, чувствуется почти каждую минуту. Вот где пригодилась бы жесткая рука режиссёра-постановщика, расставившего бы все по своим местам. Но Скотт не только не настроил на нужный лад остальную съемочную группу, но и сам, похоже, несколько запутался в размытом сценарии. Возвращаясь к роману, нужно заметить, что писатель ловко ведет параллельное действие, о котором я уже говорил. Сюжет строится на том, что доктор Ганнибал Лектер, один из самых опасных преступников в мире, скрывается во Флоренции под вымышленным именем. В этой, флорентийской части книги, инспектор полиции Ринальдо Пацци начинает подозревать, кто скрывается под маской представительного человека, намеревающегося стать архивариусом Палаццо Каппони во Флоренции. Одновременно в США, Кларис Старлинг, теперь уже агент ФБР со стажем, отвечает на судебный иск Министерства юстиции и своего главного недоброжелателя Пола Крендлера. А в роскошном поместье Верджеров живет оставшаяся в живых жертва Лектера — изуродованный миллионер Мэйсон Верджер, жаждущий отомстить как можно более изощренно. Лектер, Старлинг, Крендлер, Пацци и Вергер имеют приблизительно одинаковое значение для развития сюжета в первой половине романа. Однако Ридли Скотт вслед за создателями сценария явно не может определиться, на ком же из героев остановить свое внимание в том или ином отрезке своего фильма. Подчас на экране долго маячит инспектор-итальянец, а Старлинг вообще исчезает; или Старлинг настолько увлечена полученным недавно письмом от исчезнувшего было из ее жизни Ганнибала, что флорентийская история вообще обрывается на середине.