В этой связи весьма любопытен и вопрос о возможных языковых контактах «именьковцев» с венграми. Археологические материалы свидетельствуют о тесных контактах именьковского населения с носителями протовенгерской кушнаренковской культуры.[32] Именно с этими контактами может быть связан ряд славизмов в венгерском языке. Ранние славянские заимствования (до переселения венгров на Дунай) в венгерском языке предполагались исследователями,[33] но не имели твёрдой опоры в материалах, свидетельствующих о ранних славяно-венгерских контактах: по справедливому замечанию В.В. Седова, «контакты венгров и славян в южнорусских степях не могли быть интенсивными и оставить след в венгерском языке ввиду их непродолжительности».[34] Совсем иной характер носили отношения «именьковцев» и угров эпохи кушнаренковской культуры — они были и весьма продолжительными, и достаточно глубокими для того, чтобы оставить следы в венгерском языке.[35]
Возвращаясь к слову «С.л. виюн» из письма царя Иосифа, отражавшему, по всей видимости, самоназвание одной из поволжских групп населения, вполне логично предположить, что самоназвание живших в V–VII вв. в Среднем Поволжье «именьковцев» звучало примерно как «словене», что и отразилось в источнике (объяснений присутствию этого названия в Х в. может быть несколько: оно могло сохраниться как реликт, могло быть связано с возможно проживавшими в регионе потомками «именьковцев», а могло относиться к какому-нибудь местному «племени», перенявшему их название). Подобные имена, производные от общего самоназвания всех славяноязычных народов (точнее, ставшего таковым на определённом этапе), были достаточно распространены в славянском мире: «словаки», «словенцы», «словене ильменские», «словинцы-кашубы» на побережье Балтики, «славонцы» в хорватской Славонии.[36] Преимущественно на его окраинах — там, где славяне жили в инокультурном окружении (ситуация, при которой древнее самоназвание сохраняется преимущественно на окраинах расселения группы, в то время как в «центральных» её частях оно постепенно утрачивается, весьма типична. Вспомним, к примеру, карпатских русинов, сохранивших древнерусское название «русин», отразившееся ещё в договорах Руси с Византией). Яркий пример здесь — «словене ильменские», жившие в финском окружении. Ситуация с «именьковцами» была ещё более показательна в этом плане — они жили полностью в инокультурном окружении и в полной изоляции от остальных [пра]славянских групп.
Если гипотеза о том, что «именьковцы» именовали себя «словенами» (или иным подобным образом) верна, то мы можем считать их не пра-, а самыми настоящими славянами в точном смысле данного понятия, т. е. людьми, имеющими славянское самосознание, зафиксированное в соответствующем самоназвании.
Любопытный характер имеют сведения, содержащиеся в «Записке» (Рисала) Ахмеда Ибн Фадлана — участника отправленного халифом аль-Муктадиром в 922 г. посольства к правителю Волжской Булгарии, которого он последовательно (всего 12 раз) именует «маликом ас-сакалиба» — «государем славян»[37], дважды называет всю подвластную ему территорию «страной славян»:
И когда прибывает корабль из страны (города) хазар в страну (город) славян, то царь выезжает верхом и пересчитывает то, что в нём (имеется), и берёт из всего этого десятую часть.[38]
Хазары и царь их — все иудеи, и славяне и все, кто соседит с ними, (находятся) в покорности у него (царя), и он обращается к ним (словесно), как к находящимся в рабском состоянии, и они повинуются ему с покорностью.[39]
И один раз упоминает «славян» в начале своей записки в числе народов, которые он видел и в землях которых побывал:
Это — [Книга Ахмада Ибн Фадлана ибн-аль-‘Аббаса ибн Рашида ибн-Хаммада, клиента Мухаммада ибн-Сулаймана, посла аль-Муктадира к царю славян], в которой он сообщает о том, что он сам видел в стране турок, хазар, руссов, славян, башкир и других (народов).[40]
Учитывая то, что волжские булгары здесь не названы, вполне очевидно, что именно они и поименованы нашим автором «славянами».
Такое словоупотребление Ибн Фадлана сразу поставило учёных в своеобразный тупик — это единственный[41] случай, когда автор, лично побывавший в Восточной Европе, именует «ас-сакалиба» не славян. А.Я. Гаркави предположил, что данный факт связан с тем, что славяне составляли немалое число жителей Волжской Булгарии,[42] однако такой вывод в то время не имел под собой серьёзной опоры в источниках и потому не получил распространения. Подобная ситуация, когда славянам в составе населения Волжской Булгарии не находилось места, привела некоторых исследователей к выводу о том, что у Ибн Фадлана этот термин применён расширительно, и что он в арабской традиции мог обозначать не только славян, но и население Восточной Европы говорящее на других языках: тюрок, финно-угров и т. д.[43] Однако, больше примеров такого «расширительного» употребления арабскими авторами слова «ас-сакалиба» неизвестно, что делает такое предположение очень шатким.