Дома, в поселке, Пиляп прежде всего хорошенько накормил лаек. Смазал, почистил, трижды перепроверил двустволку. Весь вечер он старался ни о чем серьезном не думать — на медвежьей охоте нужны крепкие нервы, ясная голова.
Наутро легкая колданка заскользила в сторону знакомой протоки Ай-Варов. Нявар и Лопас, насторожив чуткие уши, сидели на носу лодки, зорко вглядываясь в даль, словно зная, что им предстоит важное дело.
Вот и коса, на которой они с Мартином вчера охотились на уток, остров Ём-Пухар, поросший рябиной и тальником, сверкающая полоса протоки. Начинать поиски надо отсюда, хотя, конечно, Старик мог за сутки уйти далеко.
Вытащив на песок лодку, Пиляп постарался припомнить то место, где он в последний раз видел медведя и где тот на него пристально посмотрел. Там обязательно должны быть следы.
Пустив вперед лаек, Пиляп медленно шел вдоль протоки, оглядывая каждый куст.
Как он и предполагал, след нашелся довольно быстро. Зверь припадал на одну ногу — значит, это был тот, кого он искал.
Нявар и Лопас глухо заворчали и ринулись вперед.
Через пару часов — за это время Пиляп так разогрелся в быстрой ходьбе, что ему захотелось сбросить малицу, — он заметил в талом снегу свежий медвежий помет: значит, мойпар был здесь совсем недавно.
Пиляп вытер ладонью покрывшийся испариной лоб. Огляделся. Тальник остался позади, впереди синел густой ельник. Лопас с Няваром исчезли там — только хвосты мелькнули.
Еще секунду-другую передохнув, Пиляп пошагал за ними.
Теперь он читал медвежьи следы, как линии на раскрытой ладони.
Мойпар долго шел по лесной тропе, ведущей к речке Сорт-Ёх. Достигнув истока, он не стал пересекать болотистые верховья, а направился вниз, продираясь через кусты багульника и мелкий тальник.
Пиляп уговаривал себя не спешить, но невольно все прибавлял и прибавлял шагу. Хвоя разлапистых елей и сосен колола руки, лицо, за ноги цеплялись низкорослые карликовые березки. Потом идти стало еще труднее — медведь свернул в сторону топкой низины, покрытой крутыми, пружинящими кочками. Ноги с них так и соскальзывали — приходилось переваливаться с боку на бок, чтобы не увязнуть в трясине, лишь сверху затянутой тонким весенним ледком. Такое передвижение изматывало, и Пиляп стал нервничать.
— Кой! — пробормотал он, обращаясь к медведю. — Зачем в такие дебри забрался? Я тебя все равно найду!
Сейчас ему не хотелось называть мойпара на «вы», как обычно.
Уже в сумерках охотник остановился передохнуть. Выбрал место посуше, положил в снег рукавицы и сел на них. Достал из заплечного мешка флягу, кусок хлеба и вяленую рыбу и совсем уже было приготовился перекусить, как вдруг услыхал стремительно приближающийся собачий лай. Из зарослей выскочил Нявар и, покрутившись возле хозяина, снова исчез в тайге.
Это был верный знак!
Пиляп взволновался, сунул обратно в мешок еду, схватил ружье. Собаки надрывались где-то совсем рядом. Он пошел на их голоса и вскоре очутился на открытой поляне, за которой виднелся молодой кедрач.
Медведь, наверняка, прячется там.
Пиляп приблизился к кедрачу на бросок аркана. В чаще шла схватка — хвойные ветви покачивались, взлетали вверх комья снега, доносилось громкое рычанье собак и рев озлобленного мойпара.
Лайки старались удержать Старика в кедраче, не выпустить его на поляну. Охотнику входить в такой момент в гущу леса — все равно что безоружным выйти на разъяренного зверя.
Пиляп громко кашлянул. Лопас с Няваром поняли его сигнал и повернули к опушке кедровника. Охотник укрылся за стволом ближнего дерева.
Он видел, как резко качнулись, словно подрубленные, молодые кедры. Одна из лаек вылетела вперед, и вслед ей молнией метнулась простертая медвежья лапа. Собака кувыркнулась в воздухе и душераздирающе завизжала. Это был Нявар.
Тотчас показался лающий взахлеб Лопас, за ним — Старик.
Мойпар попытался достать и эту собаку, однако не смог. В ярости он присел, оскалил клыки и глухо зарычал.
Пиляп вскинул ружье. Зверь метнулся вправо и скрылся за невысокой елкой. Сквозь хвою белел ободок на его шее.
Стрелять было нельзя — пуля могла срикошетить. А если испуганный Старик подастся обратно в кедрач, его оттуда больше не выманишь.
Пиляп, стараясь не дышать, сделал шаг-другой…
Теперь медведь увидел его. Они снова взглянули друг на друга — глаза а глаза.
Охотник выстрелил. Но за какую-то долю секунды до этого мойпар резко рванулся в сторону, и пуля, видимо, угодила ему в правую лопатку.