И только он испустил дух, как раздался где-то в лесу треск и грохот, вылетел оттуда семиклювый-семикрылый ворон, покружился над болотом, уселся на кочку рядом с Менгом.
— Говорил же я, просил же я: умным будь, не теряй голову, с подземными силами шутки плохи! — проскрипел ворон человеческим голосом. — Видно, придется мне, земля среднего мира, теперь помогать тебе. Я сам, чтобы новой беды не вышло, всех отравленных зверей и птиц склюю, всех мертвых Менгов-родственников. — И волшебная птица принялась клевать мертвых людоедов…
А изумленный всем этим человек присел на кочку, чтобы прийти в себя и покурить. Только разжег с помощью трута огонь, только лучину с огнем в болото выбросил, в лужицу с черной жидкостью, и — о, семь небес! Вспыхнула вдруг лужица страшным гудящим огнем.
— О человек! Что ты наделал?! — простонала волшебная птица. — Не попасть мне теперь обратно под землю, не пустит меня Мать нижнего мира. — И семиклювая-семикрылая птица ударилась с горя о землю, превратилась в семь обыкновенных черных воронов…
А когда перестал на болоте бушевать огонь, вернулись сюда вороны, чтобы склевать до костей трупы людоедов и павших оленей… Вот с тех пор, говорят, и стали вороны питаться падалью. И вечно напоминают человеку, чтобы осторожней обращался с той подземной черной жидкостью, не терял бы ума…
И название озера — Воянг Тув — Жирное, значит, Озеро, тоже с той поры пошло…
— Да, сынок, воды всего озера, сказывают, сплошь тогда были масляной жидкостью покрыты, той самой, что принес из-под земли волшебные семиклювый-семикрылый ворон… Вся рыба в ту пору погибла. Семь веков человеческих, говорят, ее здесь и в помине не было…
Лозар выколотил пепел из выкуренной своем трубки о лежавшую рядом сухую лесину.
— Си! Все! Теперь давай кушать. Чайник вовсю на нас злится, дым из горла пускает. — Лозар осторожно приподнял за края ситцевый платок с едой, переложил ближе к костру.
Карыкур и за трапезой продолжал размышлять над легендой, рассказанной старым бригадиром. Наверное, если старики говорят — что-то тут было и на самом деле… Выбросило в озеро нефть из-под земли… Карыкур осторожно (а вдруг бригадир решит, что он и впрямь поверил во все эти семиклювые-семикрылые чудеса) спросил:
— А что сейчас — есть рыба в этом озере?
— Кто знает, сынок. Два гола назад, когда геологов не было, водилась кое-какая живность. Мы с пастухом Калином после ледостава одну сетку бросили, И что бы ты думал? — Бригадир уставился на озеро, словно ища глазами то место, где они ставили сеть, — на следующий день еле из воды вытащили. Ячеи свободной не оставалось — мешка четыре рыбы за один раз взяли. Сплошь сырок, да какой! Как настоящий муксун! — Лозар развел руками, показывая размер рыбы. — Каждый сырок, пожалуй, килограмма два или даже три потянул бы. Вот как богат был Воянг Тув!
— Вот это да-а! — протянул Карыкур. — Богатое место…
— Было богатое. Ну, а сейчас — кто ж его знает. Сейчас туго, сынок, туго…
— Почему туго?
— Да вот, видишь, поставил в прошлый год Калин одну сеть — еле-еле на варево поймал…
— Да ну… не может быть, Лозар аки. Что ж рыба — под землю, что ли, ушла? Или опять этот самый семиклювый-семикрылый ворон прилетал?
— Ворон-то, думаю, не прилетал — люди бы знали. А вот приезжие геологи… Они, видать, вместо той волшебной птицы беду сюда принесли. — И Лозар, будто убеждая не только Карыкура, но и самого себя, сказал уверенно: — Ведь ты посмотри, сынок, на самом-то деле… Сколько в наших краях таких вот мертвых озер появилось… Возьми хоть озеро Енгта Тув — Круглое. Да ты не вспоминай, не ройся в голове. Ты еще там не был. Последний раз года три назад дороги нашего каслания около этого озера пролегали. — Бригадир тяжело вздохнул. — Тоже, сынок, раньше шибко богатое озеро было. Только там не сырок — сплошь отборный щекур водился. Ох, до чего ж хороша была из него строганина! Ох, хороша! Язык кушать не устанет. Такие вот дела, сынок, нет там теперь рыбы. Туго, туго! Отравили озеро…
— Как отравили, Лозар аки? Кто? Ничего не понимаю!
— А так и отравили… У них там, у геологов, тоже большая стоянка была. Потпаса — так они называли, — на свой лад выговорил бригадир. — Потпаса. Ну, по-русски так это место звать.
— А-а, подбаза!
— Во-во. Они на этой стоянке таких, знаешь, больших круглых бочек понаставили…
— Цистерны, наверное, емкости, да?
— Во-во. Емкости, — закивал бригадир. — Они их тоже так называли. Так вот, слушай. Эти бочки огромные соляркой наполнили. При большой воде катером эту солярку возили. А бочки-то, посудины ихние, забыл тебе сказать, посадили они рядом с озером. Совсем рядом — ну всего, наверное, с бросок аркана. Теперь, сынок, дальше слушай. Зимой у них, говорят, побежало из какой-то бочки — где-то там чего-то треснуло, что ли… И, значит, солярка вся — прямо в озеро. Вся в Енгта Тув.