— О, — кивнул Карыкур, — Лозар это дело любит. Тем более что продавцы рады его всегда побыстрее обслужить, без всякой очереди — лишь бы не глушил их своей глоткой.
Нятама рассмеялся.
— Да, земеля, похоже на то. Ну вот, значит, я домой — и правда — дела были, а он остался. И часу, наверное, не прошло, слышу, кричит на улице. Да громко так кричит, ругает кого-то. «Господи, думаю, выпил, что ли? В магазин он зайдет, купить себе что-нибудь!» Я на крыльцо. Смотрю, дед наш прет, как танк, по лужам, дороги не выбирая, а сам все кричит: «Ах ты, уголовник! Я тебя завтра к прокурору-то отведу! Не оставлю так это дело!» Идет, а у самого в руках связка сотапов, время от времени поднимает их над головой — чтоб все, значит, вокруг видели. Поднимет и кричит: «Вот они! Нашлись отцовские вещи! Уголовник один могилу ограбил и к себе в дом утащил!» Я, значит, ушел, а старик, как выясняется, тут же на квартиру к Кулику шастанул. Нюх у него, что ли, особый какой?
— Нюх, не нюх, а он еще там, на озере Воянг Тув, додумался, где их искать.
— Да, земеля, удивительный старикан! Ну вот, заходит он, а Кулика самого дома нет, одна Айнэ с ребенком. — И опять Карыкура словно током ударило при упоминании этого имени. — Зашел, значит, Лозар, поговорил с Айнэ о том, о сем. И вдруг увидел на стенке связку чехлов с ножами. Ну а как их было не опознать, если на каждом его отец тамгу свою вырезал… Уж он мне эту тамгу раз двадцать потом показал!
— Да ты что?! — подскочил вдруг на стуле Карыкур. — Не может быть! Неужели сам Кулик пошел на такое?
— В том-то и дело, что нет, Карыкур. Лазил не он — это уж потом все выяснилось, не сам — люди его лазили. А от них и Кулику перепало малость. Он, говорят, любит старинные вещи коллекционировать.
— Как же тогда Айнэ решилась отдать их Лозару?
— Да ты что, земеля, забыл, что ли, что такое твой Лозар? Я думаю, Айнэ ему все, что есть в доме, отдала бы, лишь бы не слышать его крика…
— Пожалуй, опять ты прав… Ну, и Лозара понять можно — сотапы ведь покойнику были предназначены, как же такие священные вещи в чужом дом оставить?
— Вот то-то и оно, земеля. Сидит он, значит, после этого подвига у меня. Рассказывает, как все было. Вдруг подкатывает вахтовка, из нее Кулик. Не успел еще порог перешагнуть — Лозар как взовьется! И к нему. Орет опять, сотапами у него перед лицом размахивает. Я даже испугался; вдруг, думаю, ненароком глаз ему выбьет. А тот растерялся, пятится и, видать, ничего не понимает, таращится только на деда. Вот уж когда твой бригадир действительно орал, так орал. Слюни изо рта летят, я тебе, кричит, нос прижму, чтобы навсегда забыл, как своим «парусом» туда-сюда вертеть. Все сказал. И о том не забыл, что заявление прокурору оставил. Правда, об этом-то Кулик уже знал. Видно, жена передала, а сама не иначе, как от Лозара проведала, когда он за сотапами к ним заявился…
— Да, это на него похоже, похоже… — кивнул Карыкур.
— Ну а Кулик, как понял наконец что к чему, давай упрашивать старика, давай перед ним извиняться. Сразу и впрямь как болотный кулик стал. Мол, завтра же накажет всех виновных, потребует, чтобы немедленно доставили назад все, что из могилы взяли. Это значит — только бы Лозар заявление свое забрал. Пообещал даже, что, когда нужно будет, прямо на пастбище вертолетом его доставит. Много еще чего сулил…
— Смотри-ка, собачий узел! — подивился Карыкур. — Быстро смекнул, что дело плохо обернуться может.
— Во-во! Враз сообразил, что перегнул полоз нарты. Но, однако, Лозар твой молодцом себя показал. У старика не только глотка крепкая оказалась, но и воля что надо. Чего Кулик ни сулил — дед ни в какую. Напоследок еще больше его напугал: погоди, мол, покоритель тайги, дальше не то будет. Я ладно, а вот Карыкур, мол, еще не так тебе по уху врежет. Олени, мол, около вашей буровой каким-то порошком отравились, на озере Воянг Тув. Карыкур, мол, пробы на анализ повез, и порошок этот ваш захватил…
— Ну и что, интересно, Кулик? — перебил Карыкур друга.
— Кулик-то? Побледнел весь, как бумага. Спросил только, когда ты улетел. А потом сразу ожил, даже усмехаться начал: «Ну, это, мол, еще доказать надо. Мало ли кто мог порошок в тундре разбросать. Сколько, мол, людей теперь там бродит. И геодезисты, и геофизики». Осклабился этак нагло, похлопал нас с Лозаром по плечу, и ушел.
— Значит, говорит, что не боится? Ладно…
— Ну вот… А на следующий день Лозар, прямо с утра — опять к следователю. Следователь сейчас за прокурора, пока тот в отпуске. О чем он с ним говорил — не знаю. Знаю только, что прихватил и те чехлы с ножами.