Солнце давно уже скрылось за синеющими вершинами Уральских гор, и в гаснущих сумерках ему приходилось действовать осторожнее, чтобы не поранить себе ногу. От долгой работы топор тупился, и Арсин несколько раз подтачивал лезвие маленьким оселком.
Холодный ветерок с севера потягивал все сильнее, и подтаявший было днем наст теперь держал его и без лыж; он почти не проваливался. И это тоже, подумал Арсин, было ему на руку: если сейчас, за ночь, нарубить как можно больше жердей, их легче будет растаскивать по нужным местам. Он по-прежнему работал без малицы, надевал ее лишь в короткие минуты отдыха. Холод в воздухе ощущался все больше, но и это ночное похолодание радовало его: он теперь меньше потел, да и дышать было не так тяжело. Однако, усталость тоже давала о себе знать: дрожали руки и ноги, ныли плечи, спина; он теперь все чаще и чаще останавливался передохнуть. Хотелось пить, и он то и дело хватал щепотью смерзшийся льдистый снег, кидал его в рот, жадно сосал. Ноющая усталость во всем теле теперь давила на него так, словно кто-то кинул ему на плечи тяжеленный мешок… Иногда становилось и вовсе невмоготу, и тогда он, еле доплетясь до малицы, натягивал ее на себя почти негнущимися руками и тяжело, как подрубленное дерево, опускался на землю.
Только к утру, когда на северо-востоке заскользили по снежной постели Оби еще совсем холодные солнечные лучи, Арсин позволил себе настоящую, длительную передышку. Он вскипятил чайник, плотно перекусил, выкурил трубку… Теперь можно было продолжить начатую вчера изгородь. Для начала Арсин, как ни жалко было ему, разрубил и вторую сеть — капроновую, однопровязную…
Солнце уже поднялось довольно высоко, однако теплее не становилось. Нарастающий северный ветер делал свое дело, и солнечные лучи сегодня почти не грели — не то, что вчера, когда таял снег. Он посмотрел на озеро: хотя время уже приближалось к полудню, воды на нем не прибавилось, и застывшая за ночь серебристая корка льда сверкала на солнце, как большое зеркало…
Морозец тревожил сейчас Арсина больше всего: такой затвердевший наст оленям уже не пробить; если не потеплеет — стадо скорее всего начнет в поисках корма метаться по острову: не успей он вовремя перекрыть тальниковый пологий мыс — не миновать бы беды: еще сегодня, пока не расширились забеги, смогут животные переправиться на коренной лесной берег реки…
И, не давая себе передышки, Арсин все наращивал и наращивал свою изгородь. Руки теперь работали автоматически: он ловко подхватывал жердь, наметанными движениями крепко притягивал ее к дереву, вязал узел, и тут же, не мешкая, шел крепить другой конец. Он снова весь взмок, изодрал до крови пальцы — даже виднелись кое-где на белом насте алые капельки… Он то и дело прислушивался: больше всего тревожил его сейчас лай Акара — похоже, олени начинали разбредаться…
Отложив очередную жердь, он вышел на открытое место, чтобы посмотреть, на кого залаял его пес. И увидел двух важенок; подняв торчком короткие хвосты, они добежали вдоль изгороди до самого обрыва, потоптались там немного и понеслись обратно, в глубь острова под неистовый лай Акара.
Арсин больше не покрикивал на собаку, в душе даже похваливал: молодец, понял, что к чему, хорошо отпугивает оленей от тальникового мыса…
Он прикинул: осталось перекрыть жердями еще три пролета. И вдруг его осенило: не будет он их перекрывать! Что есть мочи кинулся Арсин по крепкому насту, как по гладко накатанной дороге, туда, где сидел на привязи Акар, взял собаку и помчался вместе с ней обратно. Пес, обрадовавшись, радостно лая, тащил хозяина за собой. По дороге Арсин ухитрился в одном месте провалиться по пояс; Акар дернул, и Арсин так ударился лицом о высокую кочку, покрытую прошлогодней осокой, что даже поранил щеку и чуть не выпустил из рук цепь. Поднявшись, побежал дальше.
Задыхаясь, с перепачканным кровью лицом, он остановил Акара возле самого крайнего талового куста. Отсюда и начинался незавершенный участок — от конца изгороди до бурно разлившихся заберегов оставалось, наверное, метров пятнадцать. Перекрывать его уже не было сил…
Но он знал, что делать. Оглядевшись, Арсин срубил талину потолще и перенес ее в центр открытого участка, привязал там Акара. Теперь пес надежно охранял неогороженное пространство.