МГУ, общежитие, учебный корпус, вся Москва.
Погодка, натурально, не очень. Ребята вообще-то правы, под таким мерзопакостным ветерком и простудиться недолго. Во время сессии это чревато. Поэтому план тренировок на ходу изменил.
— Не торопясь, сбегаем на второй этаж, — объявляю всей команде.
— Теперь, торопясь, взбегаем на пятнадцатый, — объявляю внизу.
Два таких цикла и всё. Все вспотели, даже я. Потом в холле разминка, отжимание, прыжки и прочие ужимки. Так сорок минут и пролетает.
Погружение в исторические материалы мой искин особо не загружает. Курс истории — всего лишь цепь фактов и событий. Попытки объяснить скрытые пружины процессов выглядят довольно жалкими. С далёкой историей ещё в целом боль-мень понятно. После формирования русского государства движущие силы всё больше и больше уходят в тину. Опять-таки, приложив некоторые усилия, худо-бедно можно понять движущие силы до революции 17-го года. После неё — темна вода.
Так что искин больше на запоминание работает.
— Ну-ка, парни! — Обращаюсь к соседям, которые тоже учат своё, только Куваев матанализ штудирует, историю он сдал. — То есть, Костя, давай проверим друг друга. А ты, Сань, отдохни пока.
— Как ты всё запоминаешь? — Поражается Костя.
— Так я утреннюю зарядку уже лет восемь делаю! — Заряжаю ему мотивацию, раз случай представился. — Опять же, память и всё остальное поддаётся тренировке…
По мере раскрытия секретов мастерства рождается хорошая идея. На экзамене применю.
После обеда — в учебный корпус. Преподаватель ТФКП на кафедре терфизики сидит.
— Валерь Васильевич, — ошарашенно гляжу на длинный список. — Чудится мне, что это чересчур.
Выданный список, всего лишь для зачёта, — правда, относящегося к будущей сессии, что случится только через год, — выглядит чрезмерным. Ровно сотня задач. И уже сейчас вижу, боль-мень стандартных не более трети.
— Ну, почему же, — хитренько улыбается коварный препод, — вы что же, Колчин, думаете, за семестр мы меньше решаем?
— Семнадцать учебных недель, семнадцать пар, — мгновенно даю раскладку, — получается примерно шесть задач на один семинар? Да, ВалерьВасильевич, думаю, больше трёх-четырёх никакая группа не осилит.
— Мы — МГУ, молодой человек, — назидательно выговаривает препод, — тут дураков нет. К тому же есть домашние задания…
— Разбор которых тоже время отнимает, — подрезаю его на ходу.
Спорю только из принципа. Мы оба знаем: как он сказал, так и будет.
— Экзамен примете?
— Когда решишь, посмотрим, — и поясняет. — Вдруг ты как раз до следующего Нового Года провозишься? Во времени я вас не ограничиваю.
Ладно, — думаю, выходя из кабинета, — посмотрим ещё, кто кого. Сам же умучаешься потом проверять. Может, мне лично для вас стоит почерк испортить? Чтобы жизнь мёдом не казалась?
Пока есть время до консультации по истории, двигаю в читалку. Брать задачник и решать. Некоторые, на глазок процентов тридцать, уже решены. Я ж натурально к экзамену готовился, а без решения сопутствующих задач материал не может считаться усвоенным. И, конечно, предупреждать об этом хитрована препода не стал. Так что фактически он мне семьдесят задач дал, а не сто.
В читалке по памяти успеваю нарисовать в тетрадь десяток задачек попроще. Хотя совсем простых почти нет. Так, для затравки.
— Особое внимание следует уделить движущим силам исторических процессов, — вещает Анна Михайловна, историчка и русачка. Поднимаю руку. Мне дозволяется спрашивать, не вставая.
— С этим сложности, Анна Михайловна. В доперестроечной коммунистической, — улавливаю, как при слове «коммунистический» педагогиня еле заметно хмурится, — доминировал классовый подход к общественным процессам. Теория, какая-никакая, существовала. Сейчас, не пойми что.
— Вопроса не слышу, Колчин, — теряет терпение историчка.
— Вопрос такой. Конкретный. Существует ли в России класс буржуазии?
— Безусловно. Историки не всё отвергли из коммунистического наследия. Отношение к средствам производства просто так не выбросишь. Есть у нас владельцы средств производства? Безусловно. Значит и буржуазия есть. Класс предпринимателей.
— Немного не об этом спрашиваю, Анна Михайловна. Буржуазия, будем для простоты называть по-старому, есть. А класс буржуазии в наличии?
— Немного не поняла вопроса. А почему его не должно быть?
— По делам их узнаете их, — отвечаю цитатой из Библии. — Что они сделали? Что совершили? Революционный или контрреволюционный, кому как, переворот 1991 года они не могли сделать. Их тогда не было. Пойдём дальше. Что они сделали позже? Ну, знаем, что олигархат стал настолько бездумно грабить людей и страну, что Россия чуть не сковырнулась. Даже своим работникам платить не хотели. Бюджетные деньги воровали, из-за чего учителям и медикам зарплату постоянно задерживали (родители рассказывали).