9 ноября, урок математики.
— Сергей Викторович, а можно вопрос? — Тяну руку в начале урока.
Математик морщится недовольно.
— Колчин, после урока спрашивай, сколько хочешь…
— Так я ж по теме! Что толку, если я узнаю, а остальные нет, — удивляюсь попытке увильнуть.
— Сергей Викторович, ваши объяснения всегда так завлекательны, — кокетливо и соблазнительно улыбаясь, поддерживает меня очаровательная Оля.
Нормальному не трансгендерному мужчине устоять невозможно. Перед уроком я не устоял, теперь он. Меня оправдывает то, что просьба была от всего класса. И пришлось поломать голову. Немного.
— Спрашивай, Колчин, — учитель обречённо вздыхает.
— Сначала вспомним определение обратной функции…
— Вспомним, — соглашается математик.
— Не, вы для наглядности на доске напишите.
Чувствуя всем своим математическим нутром ловушку, учитель пишет формулу: (x = f-1 (f(x)).
Напряжённое внимание всего класса должно радовать учителя, это же интерес к его любимому предмету, но почему-то он не сияет от счастья.
— Я попробовал найти обратную функцию к y = 1/x, — излагаю проблему, — и ничего не смог сделать. Странное что-то получается.
— Что тут странного? Обратная функция гиперболы она сама и есть, — немного подумав, облегчённо вздыхает математик.
— Как что странного? — Тут же цепляюсь. — Это же отношения между функциями. Вот у меня есть брат, я ему тоже брат. Функции ведь тоже взаимно обратны. А тут получается я — сам себе брат?
Народ еле слышно и ехидно хихикает. «Братья обратны», — острит потихоньку кто-то.
— Есть же однояйцевые близнецы, — через минуту находится математик, снимаю шляпу, быстро аналогию нашёл, — тоже братья, но не различимы.
Еле заметно класс разочарованно выдыхает, мало, очень мало времени отнял.
— А если функция игрек равно икс в минус второй степени?
— Тогда обратная: икс в степени минус одна вторая, — учитель выписывает на доске обе функции.
— Ага, я как-то сразу не сообразил…
— Всё у тебя, Колчин? — Получив от меня кивок, математик объявляет новую тему. Показательная функция. Это ещё ничего, не знаю, почему класс испугался. Дальше логарифмы пойдут, там и начнётся веселье. Брутальненькое такое.
Бросаю взгляд в сторону Ольги. Незаметно дёргаю плечом, де, сделал всё, что мог. Работайте, братья и сёстры… обратные друг другу.
Нравится мне мой класс. Так нравится, что это даже плохо. Норовят оторвать от старых друзей. Приходится отказываться от совместных вечеринок на общих праздниках. Новый год, 8-ое марта и другие. Если время не совпадает — присутствую там и там.
26 ноября, время 16:15.
Квартира одноклассницы Оли Беркутовой.
Не знаю, когда там у Светки Соколовой день рождения (песня такая есть, прим. автора), а у Беркутовой сегодня. Светка, как её лучшая подружка тоже здесь, только она не Соколова, а Веснина. Почти весь класс притопал, что случается далеко не с каждым. Свидетельство популярности Оли, никак иначе.
Подарок придумывали всем классом. Вернее, девочки придумывали. И заказали по интернету какой-то косметический супернабор, целую корзинку. Так-то дорого, но скинувшись по триста рублей, осилили.
Лично я сподобился на отдельный презент. Бесстыдно применив собственные долго выращиваемые возможности.
— Вот, Оля, — протягиваю плоский предмет размером чуть короче листа бумаги, упакованный в блескучую обёртку и перевязанную красной ленточкой, — лично от меня и от имени всего класса.
Заинтригованная Оля развязывает ленту, скидывает шуршащий целлофан и ахает.
— Что там, что там? — Гомонят одноклассники, осторожно вынимают подарок из рук новорождённой и продвижение по рукам подарка сопровождают ахи и охи разного тембра и тональности.
А как же? — Самодовольно думаю я. Зря что ли пыхтел целую неделю. И стерпел множество придирок от примы нашего класса в стиле «Чего пялишься?». А я не пялился! Я образ её собирал! С целью конспирации рисовал только дома по памяти, закидывал набросок в планшет, исподволь сравнивал с оригиналом. Чего мне это стоило, — словами не описать, — уберечься от любопытных глаз. Если б пару раз не подсунул жуткие математические формулы под нос любопытным, могло б и не получится. А так, отпрыгивали, как от зачумлённого, и после даже глядели в мою сторону с опаской.
Позавчера добавил кое-что красками к карандашному рисунку. Надо, кстати, освоить технику рисования тушью и маслом. А добавил чуть-чуть, но портрет Оли стал выглядеть намного живее. Капнул краску в зрачки, — Оля кареглазая, — плюс изумрудно-зелёной на заколку. Заколку эту она носит не всегда, но мне она запомнилась.
В тот же день сбегал в фотомастерскую, они и портреты оформляют. Заламинировали и в рамку. Ещё полштуки содрали. С такими расходами мои финансы скоро под мой саксофон запоют романсы. Зато сейчас блаженствую, глядя на восхищённые лики одноклассников, а пуще одноклассниц. А уж как довольна именинница!
— Ну, Колчин! Ну, конспиратор! — Причитает Иришка. Потом впечатывает мне поцелуй в щёку. От неожиданности не успеваю увернуться. Да и надо ли?
— От имени именинницы, — заявляет хитрая Ира.
— Ты чего самоуправничаешь? — Возмущается Оля и набрасывается на меня. — Я и сама могу.
Еле-еле выплываю из облака туманящих голову духов и мягких объятий. Замечаю смеющиеся Олины глаза и падаю на диван.
— Ух, ёксель… — лежу неподвижно, уперев расфокусированные глаза в потолок.
— Всё! — Резюмируют парни. — Вывела Витьку из строя. Это надолго. Нельзя же так. Прямо вот так сразу…
Оля неуверенно отмахивается от обвинений. Девочки хихикают.
Короче, день рождения начался весело. Как часто и случается, там, где я случаюсь.
— Не понимаю, — заявляет Боря (барабанщик), энергично поедая кусок торта, — нет, я согласен, что подарок хоть куда. Но не понимаю, почему так? Есть же фотография, да ещё цветная и цифровая, да фотошоп в помощь! И вдруг рисунок, да ещё карандашом! Магия, не иначе…
— Всё элементарно, Боря, — передо мной тоже кусочек торта. — Фотограф фиксирует момент документально, а художник…
— Художественно! — Хихикает Ира.
— Да, — подтверждаю я. — Это как документальное кино и игровое. Какое интереснее смотреть? На самом деле Оля никогда не выглядит так, как на портрете. Это собирательный образ. Никакой фотограф не угониться. Бывают моменты, когда прядка волос наиболее удачно лежит, настроение у модели великолепное, и она сияет им, свет удачно ложится. Выражение лица. Оля может кокетничать и улыбаться, радоваться, о чём-то думать или что-то замышлять…
— Это чаще всего, — вставляет под общий смех Ира.
— Главный секрет в том, чтобы это передать. Я старался передать готовность немедленно улыбнуться, увидеть что-то замечательное или что-то сказать. Пока она выбирает, что делать, спектр возможных действий очень велик. Когда приступает к делу, спектр исчезает. Никакой фотограф этого не поймает, потому что когда он фотографирует, действие выбрано — Оля фотографируется. И улыбается не кому-то, а своей будущей фотографии.
Народ переваривает мои слова. Пока все думают, Ира времени не теряет.
— Следующий портрет — мой!
— Не-не, — открещиваюсь, — если заказ делаешь, значит, это не будет подарком. К тому же твой портрет уже нарисован.
— Не поняла, когда? — Ириша настораживается.
— Ну, как же! Кустодиевская «Купчиха».
— А похожа! — Заявляет Мишка Литвинов. И удерживает возмущённую Иру, которая рвётся ко мне мстить.
Нарисую её обязательно. После такой клеветы, как честный человек и художник просто обязан её реабилитировать. Годам к сорока она, наверное, располнеет и станет, как та купчиха. Но сейчас пышность бюста и бёдер при высоком росте её только украшает. Талия на месте, мордашка красивая, сильные и безупречно вылепленные ноги.