Наконец нас впускают. Оглядываюсь. Я так понимаю, две минуты стоянки понятие растяжимое. Пока проводницы флажком отмашку машинисту, или кому там, не дадут, поезд не тронется. Это раньше. Сейчас машинист по сигналу или сам смотрит, свободны ли двери и закрывает их централизованно.
Предусмотрительный шеф нас двоих и парней из области сажает в козырное место, пара кресел развёрнута к другой паре навстречу. Сам с гимназистами садится на тройной ряд через проход.
Не мне одному нравится момент начала движения, когда картинка за окном начинает сдвигаться всё быстрее, а ускорение вжимает в кресло. Поэтому все молчат. Но уж когда разогнались, молчать меня не заставишь.
— Скажи, Сань, — сельского зовут Сашей, — доколе?
Мои однокашники лупают глазами. Саня тоже не понимает.
— Ты же из села?
— Из райцентра, — уточняет парень.
— Это город?
— Нет. Село.
— А что ты мне тогда голову морочишь? — Претензия лишней не будет. — Значит, ты — сельский житель. А теперь скажи, когда, наконец, будет стёрта грань между городом и деревней?
— У нас не деревня. Село, — упорствует Саня.
— Хорошо, — временно отступаю. — Ты утверждаешь, что между деревней и селом тоже существует несокрушимая преграда. То есть, вы не только не стёрли грань между городом и селом, но и возвели новую? Как же так? Как вы могли так низко поступить?
Сельский Саня впадает в ступор. Поезд бодро пересчитывает рельсы, за окном мелькают столбы и всякие деревья, настроение медленно ползёт вверх. И как ни старается наш шеф, до гимназистов всё равно доберусь.
— Паша, ты шахматы взял? — Сельский Саня, чувствую, ещё долго будет плавать в нирване непонимания, так что переключаюсь на следующую жертву.
— Взял, — Сутыгин лезет в наплечную сумку. Незадача, однако. Рассчитывал на отрицательный ответ и моральный прессинг по этому поводу.
Пришлось играть. Шахматы маленькие, походные, магнитные. Неожиданно Сутыгин разносит меня в пух и прах. Где-то на двадцатом ходу, хотя преимущества добился на десятом-двенадцатом. Я и не заметил. Специалист, однако. В отличие от меня, я в эту игру особо не вникал.
— Давай в шашки…
Вот с-сука! В шашки меня тоже обыграл! Мерзавец!
— Давай в чапаева! — Наслаждаюсь офигевшим видом Паши. Должен же и я какие-то плюшки получить.
— Они же магнитные… — лепечет он.
— Да? Тогда давай подерёмся! — Предлагаю новый вариант единоборства, который почему-то тоже энтузиазма не вызывает.
— Тогда давай с Лёхой играй в умные игры, — Лёха это тот паренек из другого города.
— Не, не, я — пас, — отказывается Лёша.
— Никаких пасов! — я категоричен и неумолим. — Нам именно в это время надо приучать голову работать, чтобы быть в форме. И лучше не заниматься предметом. По крайней мере, интенсивно. Так что давай, вперёд! А то быстро в лоб получишь!
Затем нашёл лучшее решение. Заставил Сутыгина играть с Саней. Мы с Алексеем наблюдаем.
— Мы должны выступить лучше, чем какие-то там гимназисты! — Не кричу, но говорю так, чтобы те самые гимназисты услышали. Потом бросаю на них сторожкий взгляд и принижаю голос, заговорщицки склоняя к однокашникам голову. Втираю им важные тезисы, время от времени тыча пальцем в представителей гимназии. Полное впечатление должно сложиться, что мы, все четверо, — Саня тоже внимательно слушает, — что-то против них злоумышляем.
Тезисы всё те же. Чтобы быть в форме, надо в то время дня, когда проходит олимпиада, работать головой.
— Многие не понимают, насколько это важно, — снова бросаю взгляд на обеспокоенных гимназистов, киваю на них головой, — поэтому это наше преимущество. Многие участники, наши конкуренты, это правило игнорируют и выступят слабее, чем могли бы. Одного балла может не хватить, чтобы в призёры выйти.
— Только шахматы надоедают, — заявляет Лёха, — не хочется в них играть.
— Есть масса других развлечений. Давайте-ка вспоминать разные физические константы. Заряд электрона чему равен?
Ну, и поехали! До постоянной Планка только не добрались. Саня в это время читает какую-то толстую, наверное, жутко умную философскую книгу. Бестолковые гимназисты кемарят, клюют носом. И чего их Игорь Степаныч не тормошит? Вместо этого сам дремлет.
Мы не спим до самого конца. А чего там времени-то? Около двух часов можно даже по стойке «смирно» выстоять. Почётные караулы же стоят.
Весело выгружаемся и топаем в метро.
— Станция «Юго-западная», оттуда на автобусе во Внуково, — осведомляет нас шеф. — Не вздумайте теряться.
А ты оглядывайся чаще, а то прёшь вперёд, как танк по приказу «Ни шагу назад». Читал как-то о жизни весёлой и трудной на Камчатке. Там у одного персонажа вожака собачьей упряжки желали перекупить. Четыреста рублей давали, сумма за пса совершенно нереальная. Отказался тот перец, бывший офицер. На вопрос почему, ответил коротко:
— Он оглядывается.
Для собачьего вожака ценнейшее качество. Хозяин упряжки может выпасть, собаки не услышат, собственное дыхание, лай и рычание соседей, хруст наста слух заглушают. Слети с саней и кабздец тебе. Сотню километров пешком по снегу не пройдёшь. Такие там расстояния между ближайшими соседними чумами.
Так что шеф наш до того вожака не дотягивает. Не оглядывается в отличие от умной собаки. Разыграть его? Сделать вид, что отстал, вон за колонну спрячусь… отбрасываю дурные мысли. Так действительно можно отстать и хоть знаю, куда и как добираться, но ведь шум поднимется до небес.
Садимся в метро. Медленно мрачнею, приходится работать за шефа, только что втащил за шиворот зазевавшегося сельского Саню. Мог бы там и остаться. А шеф только в вагоне нас оглядел.
— Все на месте? Хорошо.
Вознаграждаю Саню угрожающим взглядом: «Только попробуй еще раз!». Тот трусливо отворачивается.
«Следующая станция — Юго-западная!», — возвещает мелодичный женский и одновременно машинный голос.
Интересные модуляции у синтезированного голоса. Примерно понятно, как это делается. Берётся звуковой файл «Следующая станция» добавляется файл из списка станций по порядку и вуаля: объявление готово. Не надо голосовые связки нагружать.
— Выходим! — Командует шеф, когда я уже направляюсь к двери, не забывая толкнуть Саню. Всё-таки он деревня. Остальные не знаю, но мне приходилось видеть Москву хоть и проездом. А когда-то давно, даже жил здесь. Дольше, чем мне сейчас лет. В сердце слегка защемило от приступа тоски. Прогоняю тоску с напряжением, как и острое желание метнуться в один очень знакомый район.
Последнее усилие проследить за погрузкой в автобус. Не выгрузиться уже не получится, водитель не позволит, остановка-то конечная.
— Для нас зафрахтовали отдельный прямой чартерный рейс, — объявляет шеф в аэропорту. — Но придётся подождать три часа, не все ещё прибыли.
— Пообедать бы неплохо, Игорь Степаныч, — выражаю потребности организма и не только своего.
— Сейчас организуем, никуда не расходитесь, — шеф уходит в сторону отдельного столика с табличкой «Всероссийская олимпиада школьников». За ней симпатичная девушка в униформе аэропорта. Медленно укладываю в голове факт потрясающего уровня организации.
Выходим из кафе, подкрепившись, через сорок минут. Платит управление образованием, насколько понимаю. Не, шеф расплатился наличкой, но собрал с нас все чеки.
Летели тоже примерно два часа. Итого, собственно на дорогу уходит четыре часа, плюс столько же на пересадку. В Сочи нас, около восьмидесяти человек, ждали три автобуса.
Сочи, федеральная территория «Сириус».
Вечер после ужина.
Пафосно тут, как на глянцевой витрине. Заселили нас в комнаты по двое. Как-то так получилось, что сельский Саня стал моим соседом. Хотя, если подумать, по-другому не получилось бы. Сутыгин не то чтобы избегает меня, но не в восторге от моего общества, это точно. Поэтому он с Лёшкой, гимназисты, понятное дело, тоже вместе, а Сане приткнуться не к кому. Егоршин, кстати, его фамилия.