— Практикант по статусу не может быть ни в чём виноватым. Что-то очень мутное и непонятное происходит, Юна.
— Это космическая отрасль?
— Уточнять не могу, мы под подпиской.
— Ой, извини. Тогда слушай. Нечто подобное я проходила. Пятно на репутации — всегда огромная неприятность, от которой крайне трудно избавиться. Понимаю, что Россия — не Корея, но всё-таки. Этот случай тебе могут припомнить в очень неудобный для тебя момент. Например, при назначении на высокую должность. А это уже серьёзно. Поэтому сильно не советую спускать на тормозах. Надо что-то предпринимать.
— И что тут сделаешь? — спрашиваю даже не её, а себя.
— Мой опыт говорит, что надо измарать того, кто нанёс тебе удар, в десять раз сильнее. Тогда недоброжелатель, желая обелить себя, невольно сохранит и твоё лицо. Но это если есть такие возможности. Они есть?
— Не знаю. Надо подумать. Спасибо, нуна. Твой совет бесценен.
— Пожалуйста, намтосейн. Звони чаще. О будущем проекте что-то скажешь? Когда он стартует?
— Года через три, когда университет закончу. Плюс-минус год.
— Ого! Даже минус может быть? — Юна опять смеётся.
— Может. Но не больше. Меня возраст тормозит, нуна. Так что раньше, чем через два года просто не смогу серьёзно начать.
— Ах, ну да! Я и забыла совсем.
И тут она огорошивает меня оглушительной новостью. Даже цепенею от неожиданности.
— Ты вот не звонишь и не знаешь. Я в прошлом году двойню родила, мальчика и девочку, — Юна как-то хитренько смеётся. — Девочка — синеглазая. Что молчишь?
— Э-э-э… — восстанавливаю работоспособность речевого аппарата. — Поздравляю.
— Так что у тебя появились пятиюродные племянники, хи-хи-хи… и я почти всегда дома.
— А ведь удачно складывается, нуна, — окончательно прихожу в себя. — Пока я разгоняюсь, ты детьми занимаешься.
— Ты прав, удачно получилось. На меня тут просто все родственники насели. К тому же я кое-какую программу затеяла, связанную с деторождением. Пришлось подавать пример. Но ты звони чаще, через три-четыре года подумываю ещё родить.
— Намекаешь, что снова надо синхронизировать наши действия?
— Да. Ладно, у тебя всё? А то мне к деткам пора.
— Аннён, нуна.
— До свидания, Витя.
Соединение разрывается с плямкающим звуком.
— Это кто⁈ — расширенные голубые глазки пытаются просверлить во мне дырку.
Включаюсь только через полминуты. Такие мощные новости надо переварить. Юночка у себя в Корее времени даром тоже не теряет.
— Дальняя родственница. Когда-то двоюродная прабабка вышла замуж за корейца. Потом они уехали в Корею. Мы ничего о них не знали много лет.
— А как они нашлись?
— Случайно. Она приехала во Владивосток на олимпиаду в составе делегации из Южной Кореи. Нас приглашали учиться в Сеульский и Токийский университеты. Да, японцы там тоже были. Вот в разговоре и выяснилось, что Юна Ким, так её зовут, имеет русские корни. Она там у себя пошукала предков и обнаружила наше очень дальнее родство.
— Индийское кино какое-то, — удивляется Света.
— Ничего особенного. Все люди произошли от Адама и Евы. Если поискать как следует, то выяснится, что и мы с тобой, если не пятиюродные, то восьми- или десятиюродные брат и сестра.
Не буду же я ей рассказывать, что это легенда. Придуманная исключительно для того, чтобы подвести базу под наши отношения с Юной. С огромным финансовым интересом. Но об этом я тоже рассказывать не буду.
— Мне надо подумать, — объявляю я и ложусь на кровать.
— А я буду тебе мешать, — объявляет мне Света и плюхается рядом.
— Но только несильно, — и добавляю строгости, в голос и взгляд: — А то изнасилую.
— Ты не сможешь меня изнасиловать, — хихикает девушка.
— Это почему?
— Потому что я не буду упираться.
— Ты должна сопротивляться, — наставительно её поучаю. — Я же мужчина.
— Не хочу, — мне показывают язык.
Так и доводит меня до греха. «Сам виноват, — сказала Света, — раз пообещал — выполняй».
Зато сразу утихомиривается, и я могу думать.
Что я могу предъявить РКК «Энергии»? Дрязги с начальством? Ничего особенного, к тому же со стороны никогда не ясно, кто виноват. Обычная реакция обывателя — чума на оба ваших дома.
Неправильная организация работы со мной, практикантом? Похоже на предыдущий вариант: мальчика обидели — мальчик принялся собирать всякую фигню. Что-то в этом есть, но слишком много личного, это сразу видно. К тому же публике сразу предлагается проникнуться сочувствием к жертве, вникнуть в её проблемы. Это требует душевных расходов, не все на это соглашаются, далеко не все.
А если просто неправильная организация работы вне связи со мной? Испытываю приступ лёгкого восторга, какой случается, когда нащупываю верное решение сложной задачи. Публике предлагается некая картина — привлекательная и с налётом сенсационности. Приправленная сарказмом и глумливой насмешкой. В наше время народ обожает, когда тычут в кого-то пальцем и радостно кричат: «Смотрите, как тупо лоханулись!». Важно, чтобы при этом персонажи были отрицательными: сюжеты о злодеях, которых настигает безжалостная карма, пользуются запредельным вниманием и получают космическое количество лайков.
В общем и целом всё понятно. Теперь надо сформулировать масштабное, серьёзнейшее обвинение «Энергии». Что я об этом могу сказать, отвлекаясь от переживаний лично за себя? Что действительно там происходит? А если предположить, что история со мной — сознательная диверсия, намеренный саботаж, с переводом стрелок на левого персонажа? Фантастика на первый взгляд, но ведь красиво складывается! Вредительская цель достигнута, сроки госзаказа сорваны, но у самих руки чисты, они тут ни при чём. Они хотели как лучше, а всякие колчины всю малину испортили.
Выходит здорово! Так, ещё раз всё продумать…
Глава 24
Превентивный удар
Если кто-то бросил в тебя камень,
Обрушь на него гору зла. © Я.
4 июля, суббота, время 19:20.
Синегорск, двор у дома Колчина.
Лениво сижу на нашем месте с Ерохиными. Остальных нет, разбежались кто куда. Братья лето проводят в городе, развлекаются поездками на рыбалку и другими пикниками на природе. Как-то им не повезло с родственниками в деревне.
Сегодня после обеда со Светланкой приехали. Кое-что мне надо было сделать. Большое и страшное, даже самому немного жутковато. Оправдание одно, детское — они первые начали.
«Трень-брень», — сказал телефон и показал эсэмэску «Позвони по номеру… это твой декан. Кира». Вот ведь хрень, а я раза три этот номер сбрасывал. Рекламщики всего и вся задолбали, так что на звонки с незнакомых номеров тупо не отвечаю.
Прерываю трёп с Ерохиными. Звоню, хотя время неурочное:
— Здравствуйте, Василь Викторыч. Вы меня искали?
— Здравствуйте, Виктор. Ну и зачем вы это сделали? И со мной не посоветовались?
— Вы о чём, Василь Викторыч?
— Не догадываетесь? — легкий сарказм с примесью усталости.
— Я догадываюсь, но вы лучше озвучьте. Намёками пусть женщины разговаривают.
— Это ваше видеоинтервью с Кирой Хижняк. Зачем вы это сделали?
— А вам что, жалко их? Результаты переговоров с руководством корпорации нас не устроили, так ведь? Нам ясно дали понять, что моей репутацией они пожертвуют. Кстати, реноме МГУ тоже при этом страдает. Разве нет?
Ерохины, поначалу равнодушно ожидающие конца разговора, навостряют уши.
— Виктор, мы бы как-нибудь разобрались…
— Но теперь вам будет легче. Вы будете не оправдываться сами и не выгораживать меня, а поддерживать или не поддерживать обвинение с моей стороны. Пусть теперь они мечутся.
— Виктор, для мести вы чересчур поспешили, — декан намекает на известную поговорку о холодном блюде, именуемом месть.
— Это не месть, Василь Викторыч, это самозащита. Имею право. Согласно российскому законодательству.