Вечером, уже за общим уже мирным ужином, папахен приступает к допросу.
— Ну, и где ты был?
— В безопасном месте, — отвечаю уклончиво. Я не идиот, чтобы выдавать свои тайные берлоги.
— А дома, выходит, тебе не безопасно? — Отец выдаёт дозу сарказма. Это он зря.
— Жизнь показывает, что нет. Вероника Пална, как пришла домой, сразу бы кинулась меня избивать…
Папахен косится на мачеху, у которой до сих пор красные глаза. Эта полуродительница, как только увидела меня дома, попробовала взяться за свой любимый в таких случаях ремешок. Вот такой рецидив у неё случился. Надо, кстати, найти его и порезать на части. Хотя нет, вдруг альтернатива будет хуже.
Ничего у мачехи не вышло. Зато получилось у меня. След на её руке останется надолго. Я поступил по методике Зины, вцепился зубами в руку с ремнём. Так что в итоге неизвестно, кому больше досталось. Пока мачеха визжала, метнулся в свою комнату и заперся. Этот счастливый момент останется в сокровищнице моих лучших воспоминаний навсегда. И мачехин визг лучшее его украшение.
— Кусаться некрасиво, — бурчит отец после длинной паузы. Ухмыляюсь про себя. За такое время мог что-нибудь получше придумать.
— Избивать детей ещё хуже, — парирую я, — скажите спасибо, что в прошлый раз на неё в полицию не заявил. Сидела бы щас эта дура в тюрьме…
— Сын! — Строжает отец. Мачеха вспыхивает на меня взглядом, но быстро угасает.
— Ты зачем замок сломал и мамину косметику выбросил? — Продолжает отец уже за чаем.
— Разве ты не учил меня, что мужчина должен выполнять свои обещания? — Пожимаю плечами, — Что я обещал, если вы без разрешения в мою комнату войдёте? Я предупредил, что сломаю замок, вот и сломал. Косметику выбросил? Так вы мою вещь тоже испортили. Всё справедливо. Если вам можно портить моё, то мне можно ваше.
— Ты сам её сломал. Мог бы исправить, подумаешь, в двух местах погнули… — бурчит папахен.
— Это ты Веронике Палне расскажешь, когда она твою машину в двух местах помнёт, — уязвимые места мне хорошо известны, и бить по ним не стесняюсь. Если им, взрослым, можно обманывать и разводить малолетних детей, то мне, тому самому малолетнему дитю, можно вообще всё.
— А вещь моя, хочу — ремонтирую, хочу — доламываю, — завершаю ужин такими словами и ухожу из кухни.
В милицию, которая нонче называется полицией, родители обращаться не стали. Опасно это. Насколько понимаю по обрывкам фраз, все начинают носиться с правами ребёнка. Вот ведь идиотизм! Не, лично мне сейчас выгодно, но идиотизма это не отменяет. Обратись родители к властям, нарвались бы на разбирательство уже на свою голову. Им задали бы резонный и провокационный вопрос: чем вы так ребёнка довели, что он сбежал из дома? И выкручивайся, как хочешь. А записку я написал, так что надежда, что всё обойдётся, у них была.
Гадко хихикаю. Я так понимаю, ночки у них весёлые были. Кирюшка один спать не будет, боится. Значит, или брали его к себе или кто-то ложился с ним. Итог мачехиной глупости: конфликт со старшим, истерика младшего, двое суток нервов, две ночи без секса, два вечера надо развлекать младшего, потому что на старшего не спихнёшь… хм-м, а не удрать ли мне на пару недель? Ещё можно что-нибудь придумать. Ибо нефиг!
— Мне нужна отдельная кровать. Срочно покупайте, я с Киром больше спать не буду. Он во сне ногами пихается, — делаю очередное заявление в пространство. Ответа нет, только отец на пару секунд поворачивает голову ко мне. Ответ мне не нужен, я сказал, пусть делают. Могут попробовать саботировать, лишний повод повеселиться.
Планирую брать младшего в ежовые рукавицы. Меня устроит только беспрекословное повиновение, как в армии. Малейшие пререкания — свободен!
Сцена № 12. Схватка
Сдерживая злобное рычание, поворачиваюсь, встаю на четвереньки и, покачиваясь, воздеваю себя на ноги. Мои противники пока возятся на снегу, и старший и младший. Что это значит? Элементарно, друзья мои! Я победил!
Давно подумывал об этом. Потому-то изнурял себя зарядками и беготнёй за Обормотом. Запомните, люди! Энергичная собака — лучший тренер по физподготовке. А вот и она! Тренер. Обормота держит за ошейник серьёзная Зина, за ними толпятся Катюша и Кир. Сегодня выходной, так что Кирюшка с нами.
Давно замышлял нехорошее. Жестокую расправу собственными руками над бандитским тандемом братьев Ерохиных.
— Эй вы, придурки! — Зычно ору врагам, — На сегодня вам хватит! Свободны!
Делаю величественный жест рукой, на которой бессильно колышется полуоторванный рукав. «Вон отсюдова», — так его надо расшифровывать.