— Ищем место для своей рыбалки, дядь Сева, — выручает мужика один из моих. — Пришли, а тут занято. Ничего, мы ещё лучше найдём.
— Пошли, — предлагает Виталик, — а то скоро роса выпадет…
И то правда. Уходим выше по течению. У нас там много дел.
— Кто умеет делать шалаш? — Такие находятся в первом отделении. — Вперёд, мои славные воины! Делаете шалаш, нет, два и заваливаетесь спать. Ночью будете дежурить, командир отделения — начальник караула. Второе отделение — наловить рыбы и сварить уху на всех. Вперёд, мои славные воины!
Парни начинают подтаскивать ветки, какой-то тростник из воды, коряги, валежник. Рядом густая трава, которую почему-то никто не косит…
— А её коровы плохо едят, не нужна никому, — разъясняют моё недоумение, выраженное вслух.
— А нам нужна! — Твёрдо заявляю я. — Надо копёшку наковырять.
Кое-что и я знаю насчёт выживания. И судя по удивлению нукеров, для них сие будет открытием. Ещё они удивлялись, когда выяснили, что я в рыбалке ноль. Но вот сегодня мне удаётся реабилитироваться.
Мы засели рядом с мелкой протокой, отходящей от основного русла и формирующего островок. Если его можно так назвать, потому как протока едва больше двух метров в ширину. И в середине по пояс взрослому.
У нас есть небольшой бредешок, метра три длиной. Останавливаю парней, которые уже готовы отфильтровать протоку, она по длине метров двадцать. Организую дело так. С одной стороны, выше по течению, один лупит палкой по воде, приближаясь к началу протоки. С другой стороны происходит то же самое. Когда первый проходит вход в протоку, заходят парни с бреднем и перекрывают её. У второго входа загонщики встречаются и уже вместе гонят рыбу навстречу бредню.
Вытаскиваем сразу больше полведра. Парни проходятся ещё разок в обратном направлении и что-то ещё отлавливают. Ну, и хватит.
— А говорил, что не рыбак, — чешет в затылке Валерик.
— Не рыбак. Просто голова на плечах есть.
— И как ты догадался?
— Вам кто мешал? Ни разу не видели, как рыба громких звуков пугается?
Дальше, как обычно. Котелки уже на огне, в них закидывают головы и хвосты, пару карасей. Налимов и щурят на потом. Немного картофеля тоже сразу закидываем вместе с первой порцией.
К ужину приступаем, когда солнце ещё высоко, девятый час вечера, как-то так. Часы никто не носит, только у одного простенький мобильник, но лень спрашивать. Первое отделение ужинает первым и уходит спать в свой шалаш. На землю мы набросали толстый слой влажной травы, закрыли плёнкой и лежбище готово. Сверху от дождя тоже надо бы плёнку, но погода осадками не угрожает. Пренебрегаем.
— Надо бы нам палатки купить, хотя бы подержанные, — вбрасываю идею. Где-то рядом, судя по звуку, матёрая лягушка издаёт громкую трель. Соглашается. Как и мои парни.
Вылавливаю кусочек налима, который с запахом дыма, лаврового листа и разваренной луковицы идёт под торжествующие фанфары от имени всего благодарного организма. Остальные тоже наслаждаются. На землю осторожно и вкрадчиво опускаются сумерки. На удивление, комаров мало. Стоячих водоёмов в округе кот наплакал, наверное, из-за этого.
— Деньги где брать? Родители столько не дадут, — мою идею продолжают обсуждать.
Общее имущество некую опасность представляет. Источник раздора. Могут найтись желающие приватизировать. Лично в свою пользу. Нужен супернадёжный человек, и кроме себя другого такого же не знаю. Да и я-то… взрослых ещё надо учитывать, которые в любой момент могут влезть своими толстыми волосатыми пальцами в тонкие детские дела. Басима моя запросто может хранящиеся у неё общие вещи подарить или продать. Не признают обычно взрослые за детьми права собственности. Артельной, в том числе.
— Деньги не главное. Деньги можно заработать, — излагаю свои мысли. — Там другие сложности. У кого будет храниться, кто будет отвечать за сохранность, какие меры можем принять к тому, кто вдруг присвоит наши вещи. Что-то вроде Устава нужно придумать…
— Ты что-то не то говоришь, шеф, — осмеливается спорить Валера. — У нас нет пока ничего, и как найти, непонятно.
— Как найти деньги, как раз понятно, — делать искусственную паузу не приходится. Иду мыть миску. Все терпеливо ждут. Возвращаюсь.
— У всех в посёлке есть огороды и посадки под картофель…
— Не у всех, но есть…
— Всё это надо время от времени пропалывать, протравливать от жука.
— Травить нам не позволят, с ядом надо работать.
— Хрен с ним, — пододвигаю в костёр подгоревшую корягу. — В любом дворе работа найдётся. Косить кто-нибудь умеет?
Выясняется, что многие могут, человек пять.
— В пастухи можно было наняться, — задумчиво выдаёт Валерик. Хорошая идея, кстати. Как раз для нас. Одного отделения хватит при одном взрослом, второе на смену. В полях и долах можно заодно потренироваться. В пастухи обычно всякая шелупонь идёт, которых из колхоза турнули или почти турнули. Бывает по пьянке упускают стадо, как рассказывают парни, пару лет назад стадо объелось зелёной пшеницей.
Оказывается, коровы крайне тупые создания. Дорываются до вкусненького и остановиться не могут. От неспелых злаков, которые начинают в желудке разбухать, их сильно пучит. Пузо раздувается от выделяющихся газов, животное погибает, если срочно не помочь. Спасают их брутальным способом — пробивают ножом бок коровы, газы выходят. Если дело не зашло далеко — гоняют по кругу, как лошадей. Не понял, в чём там дело, то ли обмен веществ резко ускоряется, то ли просто от движения, но пищеварительная система справляется с ударной нагрузкой.
По моей мысли, руководство колхоза может нам позволить водить частное стадо. Мальчишки точно водкой баловаться не будут. Опять же с одним опытным взрослым всего будет семь человек смотреть за скотиной. У кого-то из парней собаки крупные есть.
— Завтра с первым отделением все вместе поговорим, — выношу вердикт, а кому ещё? — Предварительно решаем, что на будущее лето подвязываемся в пастухи. Сколько там платят?
— По пятьсот рублей с коровы в этом году, — даёт справку Сашок, — ещё по ведру картошки и банке молока с коровы. С овцы — двести рублей за голову.
— И всего?
— Овец относительно немного, штук восемьдесят всего. Вместе с козами. Коров около полутора сотен.
— Без малого сотня тысяч? — Это деньги, на которые можно разгуляться. — Давите на своих родителей, чтобы деньги нам достались. И когда начнём, будем брать частями помесячно.
— Пятьсот на три не делиться, — на этих словах Валеры, Сашок ставит чистый котелок для чая.
— Будем брать по четыреста пятьдесят за три месяца. Мы же не сможем после тридцать первого августа пасти. В сентябре ведь пасут?
— Когда как. По погоде.
— А зачем помесячно деньги брать? — Вопрошает Вадик. Он из младших, поэтому не сообразил. Хотя старшие, возможно, тоже.
— Если плату за первый месяц у нас отнимут родители, тут же прекращаем пасти. Нет денег — нет работы.
— Какая разница? — Расширяет глаза Вадик. — Если все деньги получить сразу, а родители отнимут, точно так же можно прекратить на работу выходить.
Уел! Но есть и другие тонкости. Меня опережает Валерик, что меня радует. Не всё же мне отдуваться.
— Так безопаснее. Если деньги пропадут, украдут или отнимут, то хоть часть, а не все. Опять же через месяц можем отказаться, если что не так. А если деньги возьмём сразу, то всё, на попятную не пойдёшь.
Мы уже допиваем чай, идём спать, а Валерик продолжает рассуждать. Видать, идея ему зашла. Кстати, плюсик ему в карму.
— Обычно пастухи загоняют стадо в село и на этом их работа заканчивается. Кто-то не успевает встретить, потом ищет скотину весь вечер. Можно останавливать стадо в конце улицы и там стеречь. Недолго, минут двадцать. Людям понравится.
— Это на следующий год, — заныриваю в шалаш с тлеющей пластиной антикомарина. — Этим летом будем по дворам калымить. Вот скажи, мы сможем столб для забора вкопать?