По обмелевшей Эльбе «Фридрих Великий» тащился, отдуваясь, как тяжелобольной. На палубе торговал пивной киоск. Пиво было теплым и пахло бочкой. Здесь же продавались открытки с портретом кайзера, произносящего речь у гробницы султана Саладина.
Дарья Ивановна недоуменно смотрела на крутые берега «Саксонской Швейцарии», на желтые скалы, на крошечные зеленые лужайки среди них и сказала:
— Что-то, сударь, замутило меня. Погляди-ка в книжку — где б нам передохнуть…
Миней прочитал по путеводителю:
«Городок «Овечья долина», знаменит роскошными пастбищами, на которых пасутся богатые стада овец. Живописно расположенный в горах, он сулит путешественнику отдых и покой. Имеются недорогие отели, танцевальный зал и механическая баня».
Высадившись, путешественники оказались на тенистой чистенькой площади. Голуби, чванясь, расхаживали по мостовой. Вдали синели невысокие горы.
Миней приготовился окунуться в сельскую идиллию, но вдруг заметил на стволе липы указатель с тремя стрелками: «К гостинице», «К ратуше», «К полицейскому участку».
Прибывших окружила шумная толпа комиссионеров в фуражках с широкими околышами, на которых было написано название отеля. Крича и размахивая руками, они теребили приезжих.
— Что это они? — испугалась Тарутина. — Чего им надо? Денег, что ли?
Миней объяснил, что предлагают номера в гостиницах и пансионы.
Поручив спутницу комиссионеру в фуражке с надписью «Эдем», Миней решил, что выполнил свои обязанности наилучшим образом, и направился в горы. Медленно подымался он по узкой тропинке. Резкий звонок нарушил тишину. Звонил рослый детина в куртке с блестящими пуговицами.
— Пожалуйте в трамвай. К красотам! Десять пфеннигов, — сказал он лаконично, принял от Минея монету и, потряхивая звонком, продолжал зазывать публику.
Пассажиров набралось порядочно. Это были жители горной деревушки. Они спускались в долину на базар или в городские учреждения.
Вагончик немилосердно потряхивало.
— Дорога совсем пришла в негодность, — сказал кто-то позади Минея.
— А на какие же средства ее ремонтировать? Надо содержать армию, — ядовито отозвался старичок в пелерине.
— И рыба подорожала на два пфеннига, — вставила женщина с корзиной.
— Скоро все переменится. Правительство принимает разумные меры, — пообещал молодой человек с поднятыми кверху кончиками усов и напряженным взглядом обвел всех, будто ожидая возражений.
— О да! Конечно! — ответил поспешно старичок.
Завязался общий разговор о ценах. Миней смотрел в окно. Овец не было видно, но повсюду маячили рекламы шерстопрядильной фирмы Кольб.
— Сейчас начнутся красоты! Не пропустите! — дружески сказала Минею женщина с корзиной, угадав в нем иностранца.
Беспокойство ее было излишним — у колеи стоял огромный щит с надписью:
«К красотам «Овечьей долины»! Пользуйтесь дорожкой. Хождение по траве воспрещено».
Верзила-вожатый, он же кондуктор, затормозил, посмотрев на Минея, и тот вышел.
Дорожка шла в гору. Ярко-зеленый мох на коричневых стволах деревьев — это было красиво. Какое-то белое пятно выделялось на зелени. Подойдя ближе, Миней увидел картонное объявление с печатным текстом:
«Царапать скалы, сдирать мох нельзя. Штраф десять марок!»
И, хотя Миней вовсе не собирался всего этого делать, ему почему-то стало неловко.
Вскоре Миней достиг вершины холма. Отсюда открывался действительно прекрасный вид на ярко-зеленую долину, желтый берег Эльбы и городок, утопающий в зелени.
Миней хотел присесть, но поостерегся. И правильно сделал.
— Садиться на траву воспрещено. Господин может воспользоваться стулом. Пятнадцать пфеннигов! Горный воздух. Прекрасный ландшафт, — раздалось сзади.
Усмехнувшись, Миней присел на складной стульчик, предложенный личностью неопределенного возраста в поношенном костюме.
— Советую господину туристу осмотреть шерстопрядильную фабрику. Отсюда десять минут ходьбы, — шепнул тоном заговорщика владелец складного стула. — За незначительное вознаграждение вы можете ознакомиться с современным предприятием.
Посидев, сколько ему показалось приличным за пятнадцать пфеннигов, Миней пошел по указанному ему направлению.
Фабрика не работала. Привратник, инвалид на деревянной ноге, объяснил, что работницы фабрики вторую неделю бастуют.