Они замолчали. Навстречу катили узкие щегольские санки. В них сидел офицер в серо-голубой шинели. Черные усики разделяли его лицо почти пополам — так несоразмерно велики были подбородок и нижняя челюсть.
Санки промчались, обдав друзей облаком снежной пыли.
— У-у! Какой бульдог! — заметил Гонцов и плюнул вслед.
— Знаешь, кто это? — спросил Миней. — Жандармский ротмистр Билибин. Новый начальник читинской охранки.
— Видно птицу по полету!
— Заметил, какое у него лицо? Похоже на костяшку домино дубль-нуль! Сверху пусто, снизу пусто, посредине черточка — усы!
Невольно они ускорили шаг и, свернув в боковую улицу, вошли во двор. Старый приземистый флигель в глубине его утонул в снегу. Однако ступеньки крыльца были выметены, и веничек стоял тут же.
— Федор-то! На высоте положения, — заметил Миней, обметая снег с валенок. — Радивый хозяин.
— Старается, — подтвердил Гонцов.
Миней открыл дверь своим ключом. Они оказались в просторной комнате с низким потолком и простым убранством: кровать, стол со стопкой гимназических учебников, шкафчик с посудой. Два окна выходили во двор. В одно из них было видно, кто подымается на крылечко.
Так выглядела конспиративная квартира Читинского комитета РСДРП. Комнату, по поручению комитета, снял гимназист Федор Смагин.
Необыкновенно толстый кот с пушистым хвостом прыгнул с кровати и стал тереться о валенки Минея.
— Откуда такой зверь? — с удивлением уставился на него Алексей.
— Я принес. Чтобы живой дух в квартире был.
— Кис-кис… — позвал Алексей.
— Этого они при их солидности не понимают! — объяснил Миней.
— Что же, ему «бонжур», что ли, говорить?
— Здрасссте! — тихо произнес Миней.
«Мяву», — ответил кот басом и вспрыгнул на стул.
— Погоди, погоди… — вспомнил Гонцов. — Это не тот ли, что у тебя маленьким котенком был?
— Каждый кот был когда-нибудь котенком, — наставительно заметил Миней.
— Так ты привел меня сюда кота смотреть?! — закричал Гонцов.
— А что? Кот стоящий!
— Ну, не заговаривай зубы! Лезь в подполье! Не иначе, литературу привезли. А кто — не могу догадаться. Ты никуда не ездил. Из Иркутска тоже никто не был. Что оно такое может быть? — вслух размышлял Алексей.
— Оно не привезено. Оно — местного изделия, — серьезно отозвался Миней. Он уже скатал старенький коврик, прикрывающий дверцу подполья.
Гонцов, схватив за кольцо, откинул ее. Миней спрыгнул вниз в темноту.
— Держи! — крикнул он снизу.
Гонцов принял плетеную корзинку с двумя ручками, связанными веревкой.
— Я так и думал, что литература. Привезли под видом базарных покупок, — догадался Алексей.
Миней молча развязал веревку и не торопясь стал выкладывать содержимое корзины: противень, обыкновенный кухонный противень, еще один — побольше…
Миней, все еще не говоря ни слова, вынул банку с желтоватой жидкостью. Гонцов зашипел:
— Слушай, если бы я не знал, что социал-демократы против террора, я бы решил, что ты думаешь тут бомбы делать…
Миней достал пузырек анилиновых чернил, вынул из бумаги тонкие прозрачные листы желатина.
Алексей впился в них глазами.
— Гектограф!.. — в восторге прошептал он.
Теперь Костя Фоменко уже сам называл себя «механиком». Этой зимой он впервые ездил помощником машиниста. Самые лучшие часы на паровозе, когда машинист Семен Лукич задремлет и Костя становится на правое крыло.
Уже давно станция осталась позади, только красные и зеленые огоньки мерцают далеко-далеко да иногда ветер доносит тонкий, точно ребячий возглас, гудок маневрового паровоза. А город утонул, исчез во тьме, словно его и не было, и только молчаливая тайга, окованная морозом, тянется по обе стороны пути.
Но он здесь, близко, родной Костин город, объятый сном. Все спало в нем в глухой этот час, когда Костя Фоменко уводил свой состав от Читы в темное пространство, освещенное только желтоватым светом паровозных фонарей.
Семен Лукич открывает один глаз, видит широкую Костину спину, привычно прислушивается к мерному дыханию паровоза, к грохоту товарных вагонов. Все в порядке. И старик снова погружается в дремоту, вспоминая, что и он сам когда-то так же: хлебом не корми — пусти на правое крыло!
Костя оглядывается: кочегар Цырен Намсараев осторожно трогает его за плечо и шепчет в самое ухо:
— Доставать, а?
Костя кивает головой: по всем статьям он сейчас тут старший. Намсараев поворачивается, пробирается на тендер. Сейчас он, должно быть, разбрасывает дрова, достает запрятанную пачку. Смекалистый парень! Не подведет!