Отступая от темы, следует сказать, что слушатели Василия очень любили развлечения, популярные в городах Римской империи. Дважды он начинает свои проповеди упоминанием о соревнованиях атлетов в цирке и об актерах театра. Очевидно, это помогало ему быстро овладеть вниманием собравшихся. В третий раз, заканчивая свою утреннюю проповедь, которая проводилась в праздничный день, он говорит, что, если бы он отпустил их пораньше, то некоторые провели бы целый день за игрой в кости, и добавляет: «чем дольше я вас держу, тем меньше у вас остается времени на всякие глупости». Он также говорил о вращении волчков и о том, что, очевидно, было игрой в мяч.
Прежде, чем перейти к подробной характеристике «Шестоднева», отметим те вопросы в Библии, по которым Василий расходился с греческой наукой и философией, и которые он трактует в согласии с Библией. Он, конечно же, настаивал, что Вселенная была создана Богом, а не сосуществует с ним, и, тем более, не идентична ему. Он также отрицает, что своей формой мир обязан одному Богу, и что материя возникла отдельно. Не признает он и аргументы тех философов, которые «готовы, скорее, лишиться языка», чем признать, что существует несколько небес. Василий готов поверить в существование второго и третьего небес, точно так же, как это сделал Павел. Он считает, что поверить в множественность небес не труднее, чем в семь концентрических планетных сфер, и это гораздо более правдоподобная теория, чем теория музыки сфер, которую он отрицает, как «легкомысленную и не правота которой видна из первого мира». Он также защищает утверждение, приведенное в Писании, что поверх тверди находятся воды. Здесь он выступает не только против идей древней астрономии, но и против «некоторых церковных авторов, имея, очевидно, в виду Оригена. Ориген толковал этот отрывок в иносказательном смысле, утверждая, что под словом «воды» понимаются «духовные и бестелесные силы». Те, что располагаются поверх тверди, представляют собой добрых ангелов, а те, что внизу — злых демонов. «Отвергнем же эти теории, точно так же, как отвергаем толкование снов и сказки старух», призывал Василий.
В связи с защитой Василия идеи о том, что небес не одно, а несколько, следует отметить, что Р. Х. Чарльз представил доказательство того, что «рассуждения или определённо сформулированные идеи о множественности небес, о множественности неба в изобилии встречаются в самой колыбели христианства и в течение всей истории его развития, и что преобладала идея о том, что небеса делятся на семь частей». Он, однако, не отличал идею греческой философии о единой Вселенной, хотя кругов планет — семь, от идеи о множественности небес, которую, по утверждению Василия, отрицали философы.
Вполне вероятно, что еврейская и ранняя христианская теория о нескольких небесах, в которых живут ангелы и духи, развилась из теории о сферах планет. В различных древних ересях, описанных отцами церкви, имеются, конечно же, и многочисленные упоминания об этих семи сферах или небесах. Например, ученики Валентина, по свидетельству Ереная и Епифания, утверждают, что «эти семь небес обладают разумом и называют их ангелами… и заявляют, что Рай, расположенный на третьем небом, это влиятельный ангел».
С другой стороны, можно отметить ряд пунктов, по которым Василий соглашался с греческой наукой. Он убеждал своих слушателей не удивляться тому, что мир никогда не падает; Он занимает центр Вселенной, и это его естественное место. Он приводит многочисленные доказательства того, что Солнце и Луна имеют гигантские размеры. Он признаёт теорию четырёх элементов, но воздерживается от суждения по поводу пятого элемента, из которого могли быть созданы небеса и небесные тела. Он полагал, что «свет проходит сквозь эфир мгновенно», и дает разъяснение рассказов о сотворении мира, приведённых в Евангелии. Более того, Василий считал необходимым разъяснить ряд утверждений, сделанных в первой главе Творения. Он считал, что приказ: «Пусть воды под небесами собираются в одном месте» относятся только к морю и океану, который, как он полагал, является единым водным пространством, в отличие от прудов и озёр. «В противном случае, наше объяснение Сотворения мира будет противоречить нашему опыту, поскольку очевидно, что все воды могут течь только в одно место». В этой связи он утверждает, что некоторые авторитеты думают, что Каннское и Каспийское моря заключены в своих собственных границах, но, если верить географам, они соединяются с друг другом и вливаются в Великое море. Он говорит об огромном океане, которого так боятся моряки, окружающем остров Британию и западную Испанию. Позже он признаёт, что «морская вода является источником всей влаги на земле». Он выдвигает возражение против одиннадцатого и двенадцатого стихов первой главы «Творения». «Почему же тогда, спрашивают они, в Писании говорится, что все растения на земле порождают семена, если тростник, мята, крокус, чеснок… и бесчисленное количество других видов не имеет семян? На это мы ответим, что у многих овощей семенные органы располагаются в нижней части или в корнях».