- Ну и?
- Значит нам нужен какой-нибудь план.
- По-моему, тоже, - согласилась Сюзан.
- Во-первых, я не знаю, захотят ли родители вообще ввязываться сейчас во все эти суды. Никому из них мальчишка не нужен. А если и нужен, то только затем, чтобы досадить друг другу. Если они попадут в суд, чтобы вернуть его, я постараюсь доказать, что они не в состоянии воспитывать парня, и могу вытащить на свет божий такие вещи, которые сильно подмочат их репутацию. Не знаю. Может они или один из них из-за того, что я не желаю отдавать им сына, так взбесятся, что подадут в суд, а может старик опять спустит с цепи своих шавок. Хотя склонен думать, что после первых двух провалов у них может поубавиться прыти.
- Даже те родители, которые не любят своих детей, не хотят терять их, - возразила Сюзан. - Дети - это собственность. Иногда единственная собственность родителей. Не думаю, что они захотят потерять его.
- Но он им не нужен.
- Не имеет значения. Просто это нарушает привычные человеческие рамки. Никто не может учить меня, как мне обращаться со своим ребенком. Я все время наблюдаю это в школе. Родители, которые постоянно подвергают физическим оскорблениям своего ребенка, сами, будучи детьми, подвергались физическим оскорблениям. Но попробуй отобрать у них ребенка, они глотку перегрызут.
- Значит ты считаешь, что они попытаются вернуть его?
- Уверена.
- Это усложнит дело.
- И суд вернет им его. Они могут быть не очень хорошими родителями, но они не оскорбляют его физически. У тебя нет никаких мотивов.
- Знаю, - вздохнул я.
- Если они, конечно, обратятся в суд. Как ты сказал, отец вполне может спустить с цепи своих шавок.
- Да. Я сейчас как раз думаю, откуда у него могут быть связи с этими подонками. Агент по продаже домов и земельных участков обычно не связан с такими людьми, как Бадди Хартман.
- Ну и?
- Так какими же делами занимается Мэл Джакомин, если у него есть такие знакомые, как Хартман?
- Может он когда-то продавал ему какую-нибудь недвижимость или страховой полис?
Я покачал головой.
- Нет. Такие, как Бадди, не совершают законных сделок. Он бы просто нашел способ как-нибудь украсть этот полис.
- И что же ты думаешь?
- Думаю, что, если бы мне удалось раскопать что-нибудь против Мэла, а может и против Пэтти тоже, я бы имел неплохой козырь в борьбе за Пола.
Впервые за несколько часов Сюзан улыбнулась мне.
- Так что же это получается, мистер сыщик? Как я понимаю, вы хотите заняться шантажом?
- Именно, - кивнул я. - Самым настоящим шантажом.
Глава 24
Я зашел за Полом в спортивный клуб "Харбор".
- Он сегодня выжал лежа пятьдесят килограммов, - похвастался Генри.
- Неплохо, - улыбнулся я.
- Просто штангу "Универсал" легче жать, - смутился Пол.
- Пятьдесят есть пятьдесят. Какая разница.
Я повел Пола в кафе-самообслуживание "Куинси" в торговом центре "Фейнуил Холл". Мы набрали полные подносы разных блюд и уселись за столик.
- У меня есть план, - сообщил я.
Не отрывая взгляда от тарелки, Пол молча кивнул.
- Я хочу попытаться раскопать что-нибудь о твоих родителях, чтобы шантажировать их.
- Шантажировать? - Пол вскинул брови.
- Не для денег. Или, по крайней мере, не для денег для себя. Мне нужен какой-нибудь козырь, чтобы заставить их оставить тебя да и меня тоже в покое. Ну и попытаться сделать так, чтобы они оказывали тебе материальную поддержку.
- И как вы это сделаете?
- Твой отец знает кое-каких мерзких типов. Думаю, нужно выяснить, откуда у него такие связи.
- Его посадят в тюрьму?
- А ты был бы против?
Пол покачал головой.
- У тебя есть к нему какие-то чувства?
- Он мне не нравится, - ответил Пол.
- Конечно, все не так просто, - попытался возразить я. - Ты все же обязан считаться с его мнением, его чувствами. Ведь он твой отец. Тебе от этого никуда не деться.
- Он мне не нравится, - повторил Пол.
- Об этом нам нужно будет еще поговорить, возможно вместе с Сюзан. Но не обязательно прямо сейчас.
Я откусил бутерброд с сыром и авокадо. Пол принялся за рулет из омара.
- Хочешь помочь мне выяснить все это? - спросил я.
- Насчет отца?
- Да. И насчет матери тоже. Но мы можем раскрыть такие вещи, которые тебе будет не очень-то приятно узнать.
- Мне все равно.
- Все равно, помогать мне или нет?
- Нет. Мне наплевать, если я узнаю что-то об отце и матери.
- Хорошо. Значит, решено. Но запомни, может случиться так, что тебе не будет все равно. И будет больно и неприятно.
- Они мне не нравятся, - снова повторил Пол, доедая рулет.
- Ну ладно, - кивнул я. - Тогда приступим.
Моя машина стояла на площадке за зданием таможни, под знаком "ТОЛЬКО ДЛЯ ТРАНСПОРТА ВЛАСТЕЙ". Когда мы шли к ней. Пол шагал чуть впереди. С тех пор, как я забрал его, он немного подрос. И начал раздаваться в плечах. На нем были джинсы, темно-синяя майка "Адидас" и зеленые кроссовки "Найк" на синих "липучках". На руках уже слегка прорисовывались трицепсы. Да и спина стала чуть шире. Он двигался немного прямее, чем раньше, в походке чувствовалась упругость и пружинистость. Некогда бледная кожа покрылась темным, хотя еще и чуть красноватым, загаром.
- А ты неплохо выглядишь, - заметил я, когда мы сели в машину.
Он промолчал. Я проехал по Атлантик-авеню, пересек мост Чарлзтаун и остановился у бара за площадью Сити. Фасад бара был отделан под камень. Слева от входа - витрина с зеркальными стеклами и неоновой вывеской:
"ПИВНАЯ "ГОЛУБАЯ ЛЕНТА". За вывеской висела грязная ситцевая занавеска.
Мы с Полом вошли внутрь. Справа тянулась длинная стойка, слева стояли столики. На высокой полке - цветной телевизор. Шел матч между "Сокс" и "Милуоки". Я забрался на высокий табурет и указал Полу на соседний. К нам подошел белобрысый бармен с татуировками на обеих руках.
- Вообще-то детям не положено торчать около стойки, - сказал он.
- Он не ребенок, просто карлик, - ответил я. - И хочет выпить кока-колы. А мне плесни-ка пивка.
Бармен пожал плечами, налил кока-колы из большой литровой бутылки, потом нацедил мне порцию пива из медного крана и поставил перед нами стаканы.
- Конечно, мне все равно, - вяло протянул он. - Но существует закон, вы же понимаете.