Прошло немало времени, прежде чем я смог придвинуться к Маккаби и прокричать ему на ухо так, чтобы он услышал:
– Мне нужно найти конспект проповеди, иначе дождь уничтожит мои записи!
– Ваши проклятые заметки улетели куда-нибудь на Фиджи! – проревел Маккаби. – И нас постигнет та же участь, если мы, разрази меня гром, не уберемся отсюда немедленно!
Я пытался протестовать, говоря, что мы не можем оставить анула теперь, когда все сложилось так удачно и Бог дал мне возможность обратить в христианство целое племя.
– Когда же до вас наконец дойдет? – заорал Маккаби. – Это «косоглазый Боб»[23]. Но он начался раньше обычного, не говоря уже о том, что я никогда не видел бури такой силы. Скоро вся эта местность скроется под водой, и мы утонем, если, конечно, раньше ураган не унесет нас за тысячу миль и не порвет в клочки, таща через буш.
– Но тогда все мои старания пропадут понапрасну, – возразил я, улучив момент между раскатами грома. – И бедные анула останутся без…
– К черту этих ублюдков! – возмутился Маккаби. – Они слиняли несколько часов назад. Нам нужно добраться до грузовика – если, конечно, он не опрокинулся. Постараемся выбраться на возвышенность около спериментальной станции.
Поддерживая друг друга, мы на ощупь брели сквозь плотную стену воды. Вспышки молнии и раскаты грома следовали друг за другом без перерыва, одновременно ослепляя и оглушая нас. Сломанные ветви, вырванные с корнем кусты и деревья, как темные метеоры, проносились над пустошью, гонимые ветром. Один раз мы едва увернулись от весьма необычного снаряда – скелета питона, на шее которого все еще красовалась плетенка из травы.
Мне показалось странным, что мы не встретили никого из туземцев. Зато нам удалось найти грузовик. Машина содрогалась и раскачивалась, отчаянно скрипя рессорами, словно взывала к нам о помощи. Стремительные потоки воды, ударявшиеся о бок грузовика с наветренной стороны, перехлестывали через кабину и разлетались брызгами, словно волны бушующего моря. Думаю, машина не перевернулась только благодаря весу оставшихся бус, которыми кузов был заполнен на две трети.
Мы с Маккаби пробрались к двери кабины с подветренной стороны и открыли ее. Как только мы это сделали, налетел очередной порыв ветра и чуть не сорвал дверцу с петель. Внутри кабины было ненамного тише, чем снаружи. От шума, производимого раскатами грома, у нас едва не лопалась голова, а струи дождя оставляли выбоины на металле. Однако внутри воздух был спокойнее, поэтому нам стало легче дышать.
Отдышавшись, Маккаби стер капельки дождя со своей бороды и завел мотор. Я протестующе схватил его за рукав.
– Нельзя оставлять здесь анула, – сказал я. – Мы можем выгрузить бусы и посадить в кузов женщин и детишек?
– Я же сказал, что все они смотали удочки несколько часов назад!
– Значит ли это, что аборигены ушли?
– Сразу после того, как вы заснули. Они убрались из низины прежде, чем пришел «косоглазый Боб».
– Хм. – Я был немного обижен. – Как неблагодарно с их стороны покинуть своего духовного наставника, не попрощавшись.
– О, туземцы вам очень благодарны, преподобный, – поспешил успокоить меня Маккаби. – Именно поэтому они и слиняли. С вашей помощью анула разбогатели. Поверьте мне на слово, они теперь настоящие крезы. Наверное, прямиком рванули в Дарвин, чтобы загнать шкуру питона в какой-нибудь обувной мастерской.
Я лишь вздохнул:
– Неисповедимы пути Господни…
– Во всяком случае, так они объяснили мне причину своего ухода, – продолжил мой спутник, когда грузовик тронулся с места. – Однако я начинаю подозревать, что они почувствовали приближение урагана и сбежали, как бандикуты[24] от пожара.
– Не предупредив нас?
– Йартатгурк спел свою песню смерти, поэтому вы теперь вроде как прокляты, – пояснил Маккаби и мрачно нахмурился. – До меня только сейчас дошло, что этот чертов ублюдок и со мной решил посчитаться.
Промолвив это, австралиец направил грузовик в сторону экспериментальной станции. Фары и дворники не приносили никакой пользы. Накатанной дороги в этих местах не было, а тропу, по которой мы приехали, размыло. В воздухе по-прежнему летал всякий мусор. Грузовик то и дело вздрагивал, когда в него врезался ствол эвкалипта, булыжник или кенгуру. Чудесным образом ни один из этих предметов не угодил в ветровое стекло.
Мы потихоньку вскарабкались по пологому склону, оставив низину позади. Достигнув верхней точки возвышенности, мы поняли, что наводнение больше не представляет для нас опасности. Когда мы спускались по противоположному склону, непогода улеглась, поскольку теперь от разбушевавшейся стихии нас отделяли горы.